Из серии «О войне и победе»
Война, как об этом уже неоднократно говорилось, отражает естественное состояние человечества. Во всяком случае, пока. А этому «пока», судя по всему, суждено очень долгое будущее. И вовсе не имеет значения, какой на дворе век: VII, ХIV, ХХ или ХХV. Потому что военные действия – это еще и неотъемлемое, Богом данное право стремящегося выжить народа. На протяжении веков народы могли доказать свою жизнеспособность исключительно войной. Ерунда все это: литература, искусство, религия – если народ морально не готов к самопожертвованию и не живет в согласии с войной, никакая культура не поможет ему выжить. У Франсиско Писарро, завоевавшего Империю инков, было всего 200 пехотинцев и 27 всадников, а лишь в столице Империи – Куско – проживало свыше двухсот тысяч индейцев. И только беспросветный невежда может утверждать, что культура инков того времени уступала культуре испанцев.
В начале второго тысячелетия нашей эры начались завоевания турок, у которых, по выражению поэта «если что в голове и найдешь, то это будет только вошь». А туркам удалось завоевать огромные территории, населенные высокоразвитыми народами и цивилизациями. Туркам, от мала до велика, было за что воевать: в противном случае они, изгнанные климатическими катаклизмами, кипчаками и уйгурами – тоже, кстати, турками – из ареала своего обитания, не смогли бы выжить. А народы на завоеванных турками территориях просто не были готовы адекватно ответить на предложенные им турками вызовы. Не смогли адаптироваться к новому врагу, пытались защититься от него старыми «цивилизованными» методами.
Армяне, как, впрочем, и практически все другие народы мира, воевали всю свою историю. С хеттами, шумерами, ассирийцами, маннами, мидянами, персами, римлянами, византийцами, арабами, полчищами Тимура, словом, как с ближними соседями, так и завоевателями из неведомых далей. Мы воевали со всеми, кто вторгался на нашу Родину или предъявлял претензии на Армянское Нагорье. Слава об армянском воине, и, особенно, армянской коннице – Айрудзи – гремела далеко за пределами Армении. Но, и об этом необходимо знать, в армянской армии служили практически исключительно представители дворянских родов. Надобности во «всеобщей мобилизации» не было, ибо война с близкими в цивилизационном плане народами никак не угрожала жизни и благополучию крестьян и ремесленников, вообще населения. Воевали исключительно армии, и вражда между ними заканчивалась вместе с самой войной или сражением.
Так обстояло дело до прихода в регион тюркских племен. Нельзя сказать, что армяне впервые встречались с представителями дуальной для нас цивилизации – кочевниками. На протяжении веков армяне совместно с иранцами оберегали восточные и северные границы Армянского и Иранского нагорий от грабительских набегов различных кочевых племен, защищали страну от набегов причерноморских кочевников, проникавших к нам через горы Дагестана, а ко времени прихода турок успели пережить еще и нашествие арабов.
До нашествия монголов, а затем и турок, население Передней Азии и Армянского Нагорья практически никогда не страдало от войн: победа или поражение армянского воинства касалось лишь знати, а для большей части населения, как правило, оборачивалось сохранением или сменой хозяина. С появлением турок армяне, да и не только армяне, впервые почувствовали разницу между прошлыми войнами и кочевым видением цели военных действий: в то время, как другие народы и племена пытались лишь ограбить или закабалить Армению, турки пришли в Армянское Нагорье жить.
Сегодня, по истечении десяти веков, необходимо констатировать: ни один из аборигенных народов Передней Азии и Ближнего Востока так и не смог адаптироваться к исповедуемой турками тотальной войне. Долгое время турки избегали прямых военных столкновений, концентрируясь на уничтожении мирного населения – в основном крестьян – тем самым опустошая и истощая страну, превращая ее в привычное и жизненно необходимое для себя пастбище. Крепости потеряли свое значение, а армия лишилась традиционного и привычного восприятия военных действий. Новый враг был непонятен, он безжалостно убивал мирных людей, уничтожал посевы, разрушал ирригационные системы и… уходил от войны.
Пожалуй, главной ошибкой армянской военной и политической элиты тех веков стало игнорирование народных масс как поставщика воина. Сами крестьяне и ремесленники, поколениями мечтавшие о ратной славе воина – дворянина, также не смогли сорганизоваться в единую силу: сказалось отсутствие традиции. Армянский народ терпел колоссальные потери и терял Родину практически без войны. А когда настало время чисто военных действий, выяснилось, что без поддержки народа армия, даже составленная исключительно из представителей дворян, успела потерять свою боеспособность. Не оцененная должным образом и вовремя не востребованная связь между различными социальными прослойками привела к катастрофе: страной овладел прибывший из невообразимых далей лютый враг.
Как это ни странно, в армянской историографии, как, впрочем, и других коренных народов обширного региона, до сих пор не было серьезных работ и исследований по всеобъемлющему изучению последствий столкновения двух взаимоисключающих цивилизаций. Между тем, это – благодарная тема, призванная выработать методику и правила борьбы с противником, исповедующим иные ценности, несовместимые с ценностями автохтонных обитателей захваченных турками регионов. Героическая война армянского народа в Сюнике, Арцахе и Утике первой половины ХVIII века явилась следствием народного переосмысления способов борьбы с турками, продолжающая развиваться и обогащаться до 1918 года, и, естественно, до нынешнего дня.
Восстановление армянской государственности в 1918, а затем в 1991 годах и наличие недружелюбных соседей вынудило Армению уделять большое внимание строительству Армии, военных структур. Необходимо было решить несколько сложнейших задач: а) скоординировать действия большого числа добровольческих отрядов, преисполненных патриотизма, но, особенно на начальном этапе, привыкших функционировать автономно; б) связать общей идеологией народные массы и армию, возродить традиции почитания армянского воина; в) наладить обеспечение армии необходимым количеством вооружения, боеприпасов, техники, обмундирования… Были, конечно, и другие задачи, например, привлечение к строительству армии опытных армянских офицеров и военачальников, служащих в вооруженных силах других государств. Но все они были производными от первых трех указанных.
Сегодня мы можем констатировать: большая часть этих задач решена. В Армении давно уже нет вооруженных подразделений вне системы государства и Министерства обороны, налажено обучение собственных профессиональных кадров. Армия полностью обеспечена современным оружием, необходимым количеством боеприпасов к ним, армянские воины сыты и хорошо экипированы. Однако самым главным достижением в вопросе строительства Армянской Армии, по моему глубокому убеждению, является возрождение почитания Воина со стороны армянского народа. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание, как прохожие смотрят на армянского воина. Во взорах людей легко заметить восхищение, надежду и любовь к армянскому рыцарю в защитном камуфляже.
Да, армяне испокон веков любили и боготворили своих воинов, стремились быть похожими на них, мечтали оказаться на их месте, влиться в их ряды. Но если веками к этой любви примешивалось еще и чувство уважения и почитания, испытываемого простолюдином к собственным дворянам, из которых и состояло армянское войско, то ныне все понимают: наша армия – это наши дети. И состоит она сплошь из юных рыцарей! А от нашего отношения к Армянскому Воину зависит благополучие наших государств и безопасность армянского народа. Перед нами тот же враг, кому привычнее и удобнее воевать с населением, чем с армией.
Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН