Предагаем рассказ из автобиографических работ армянского политического и государственного деятеля Симона ВРАЦЯНА «Կյանքի ուղիներով». Рассказ впервые был опубликован в 1955 году, в Каире. В ноябре 2011 года рассказ был опубликован на английском языке в The Armenian Weekly, откуда и сделан данный перевод.
Сирануш. Вклад армянских женщин в освободительное движение
Во время армяно-татарского конфликта, Ростов-Нахичевань, вместе с соседними городами, служил источником для приобретения оружия. Украденые различными способами с военных складов или из казарм винтовки, пистолеты и патроны приобретались и складировались в определенных местах. Оттуда, просёлками и разными способами, они перевозились в Закавказье.
Оставались еще тайники с оружием в Налбанде. Я только что начал свою карьеру странствующего регионального представителя, когда пришло письмо от Комитета Восканапат, информирующее нас о скором прибытии товарища Сирануш Шахгельдян для перевозки грузов, с просьбой к нам помочь ей. Центральный Комитет поручил эту задачу мне.
С первого взгляда Сирануш произвела на меня впечатление очень серьезного человека. Она была привлекательной девушкой, с пышной причёской, приятными чертами лица, хорошо развитой грудью, выразительными глазами, но крепко закрытым ртом. Хотя нам сказали, что она является студенткой, Сирануш больше походила на учительницу. Когда я познакомился с ней поближе, выяснилось, что она была хорошо начитана, особенно русскими романами. Она также могла хорошо петь, но только для себя. Что же подвигло её стать революционеркой? Дашнак, да притом ещё участник вооруженной борьбы!
Годы спустя, эта тайна была частично раскрыта для меня в бытность мою в аспирантуре, когда я встретил Айка Торосяна, студента, который был в рядах отрядов, сражавшихся в Баку. Сирануш была влюблена в Айка. Возможно, это и стало причиной её участия в революционной деятельности.
Однако помимо этого, Сирануш была боевой девушкой, хладнокровной, изобретательной, бесстрашной. Оказалось, что ранее она уже несколько раз приезжала в Нахичевань и возвращалась в Баку с грузом оружия. Она была знакома с городами региона и имела опыт в перевозке оружия и в других секретных заданиях. И, к сожалению, я был её противоположностью, полностью зелёным и неопытным.
Через несколько дней, по рекомендции Центрального Комитета Восканапат, ещё две девушки прибыли из Баку, и все четверо мы отправились в Новочеркасск, столицу Донской области, в двух часах езды поездом от Нахичевани. Там нас ждали приготовленные для перевозки десятизарядные маузеры. Сирануш знала, куда ехать.
От вокзала извозчик за полчаса отвёз нас на окраину города и остановился перед скромной хижиной. Сирануш поспешила внутрь и вышла через несколько минут с русской женщиной – они несли четыре кожаные сумки – по одной в каждой руке. С шутками-прибаутками извозчик загрузил “товар”, и через полчаса мы вернулись на станцию и оказались сидящими в ресторане за столом первого класса. Официант-татарин почтительно принял наши заказы, и мы начали есть в ожидании нашего обратного поезда.
Я был поражен хладнокровным поведением Сирануш и тех двух девушек. Они вели себя так, как будто находились в увеселительной поездке, и их сумки не содержали ничего, кроме невинного багажа. Они были шутливы с извозчиком и официантом. Как полагалось в такой ситуации, они хохотали или шушукались шепотом. Время от времени они открыто флиртовали с проходившими мимо молодыми людьми. Они производили впечатление беззаботных, невинных путешественниц.
Когда носильщик уложил багаж в нашем купе и удалился, довольный щедрыми чаевыми, а паровоз начал двигаться в облаке шипящего пара, наши нервы, казалось, сдали, и девушки просидели в угрюмом молчании до самого Ростова.
В Ростове к нам вернулось приподнятое настроение с новыми шутками, насмешками и воодушевлением. Обеим девушкам нужно было сделать пересадку, а Сирануш и я, конечно, остались. Наши подруги, с сумками, наполнеными всем необходимым, продолжили свой путь к кавказским курортам.
На обратном пути в Нахичевань я стал задавать некоторые вопросы, например: Почему извозчик был так вежлив и доброжелателен? Кто была та женщина в скромной хижине? Как были приготовлены сумки? Сирануш ответила с некоторой снисходительностью: “Будете много знать скоро состаритесь”. Она молчала, пока мы не добрались до дома, где она жила, в квартале Сурб Аствацатин в Новой Нахичевани.
Мы совершили ещё несколько схожих поездок в Славянск, Юзовку, Брянск, и т. д. Сумки, полные оружия и боеприпасов, продолжали переправляться в Закавказье отовсюду. Первой остановкой был Баку, откуда они распространялись в различных направлениях, в конечном итоге доходя до Васпуракана, Тарона, или до Горной Армении.
В большинстве случаев, мы успешно справлялись с нашей задачей. Естественно, определенные неудачи и случайности были неизбежны, но наша безопасность никогда не была скомпроментирована. Одно происшествие, однако, стоит отметить.
Я думаю, что это было в Луганске, где всё ещё оставались в тайнике патроны для маузеров. Был срочный запрос от Восканапата перевезти этот груз своими силами, так как из Баку никого не отправили. Сирануш и я должны были отправиться вечером, переночевать в Луганске и вернуться в Ростов утренним поездом. Это должна была быть наша последняя операция, после которой Сирануш должна была вернуться в Баку.
Поездка проходила без происшествий. Утром в кондитерской, принадлежавшей армянину, мы взяли товар, одну маленькую и две большие сумки, и отъехали с извозчиком на вокзал, где все прошло гладко. Мы оставили две большие сумки в камере хранения, и оставили с собой маленькую. После нашего утреннего чая, мы вышли на прогулку. Наш поезд опоздывал, и нам нужно было как-то убить свободное время.
Мы, оживленно беседуя, медленно прогуливались взад вперед по длинному тротуару перед вокзалом, как вдруг Сирануш прошептала: «Будьте осторожны, “архангел” нас заметил!” У входа на вокзал, под колоколом, стоял огромный жандарм, следивший за каждым нашим движением. Сирануш начала рассказывать забавную историю, перемежавшуюся громким смехом, на который я отвечал своими собственными показными усмешечками – мы были молодой, беззаботной парой, ожидающей прибытия поезда.
Моя проклятая сумка была тяжёлой, поэтому, чтобы не выглядеть подозрительно, я играл с ней, размахивая ею вверх и вниз, как будто она была лёгкой, как перышко. Пусть “архангел” видит, что у нас нет ничего подозрительного.
Неожиданно, когда мы проходили перед жандармом, из-за моего неуклюжего движения сумка выпала из моих рук, крышка её распахнулась, и магазины от маузера высыпались на тротуар…
Произошло что-то страшное, немыслимое. Окаменевшая, Сирануш застыла на месте. Не совсем понимая, что происходит, я наклонился и начал подбирать магазины. Как охотничья собака, которая учуяла большую добычу, “архангел” подошёл неторопливым шагом и, схватив меня за шею своей огромной лапой, поднял меня.
“Это что, голубчик?” – Сказал он мягким голосом, уставившись на меня с презрительной усмешкой.
Не замечая ничего вокруг, я машинально наклонился снова и сунул ему в руку красненькую 10-рублевку. Жандарм быстро огляделся по сторонам. Вокруг никого не было видно. Улица напротив станции была безлюдной. Он скомкал банкноту в руке, выпрямился, улыбаясь, и сказал: “Мало”.
“Получите больше”, – ответил я растерянно, подбирая рассыпанные магазины и засовывая их в сумку. Жандарм теперь помогал мне, ногой подвигая их к моей руке, и одновременно украдкой оглядываясь. Сирануш стояла неподвижно, молча, как будто она не присутствовала там. “Архангел” взял сумку и вернулся на свой пост под колокол. “Было ваше стало наше”, – сказал он с усмешкой. Трудно сказать, шутил ли он, или угрожал мне? Я был в состоянии мыши, попавшей в лапы к кошке.
Я достал ещё одну красненькую дестирублёвую бумажку. Он быстро схватил её и снова сказал: “Мало!”
Я добавил пятирублёвую ассигнацию. Он усмехнулся, довольный. Ногой он подвинул сумку к стене и сказал беззаботным тоном: “А теперь идите, отдохните, пока поезд не придёт”.
Сирануш все еще стояла неподвижно. Я подошел, она была в плачевном состоянии. Мы едва начали обмениваться несколькими словами, когда услышали свисток поезда. Я поспешил найти носильщика, который вскоре появился с сумками.
Поезд прибыл и остановился перед вокзалом шипя парами. Пассажиры начали собираться. Наш друг, жандарм, проследовал за нами с моей сумкой в руке, помог Сирануш забраться вверх по ступенькам, и, протягивая мне сумку, громко сказал: “С богом! Счастливого пути!», как будто он хотел, чтобы люди подумали, что мы были его знакомыми.
Когда мы, наконец, расселись, и поезд медленно тронулся, Сирануш закрыла лицо руками и, дрожа, пробормотала что-то, что я не мог разобрать. Плакала она или смеялась? Казалось, и то и другое одновременно. Это был плач, и смех, свободы…
Это была наша последняя поездка, и последний раз, когда я видел Сирануш. Если я не ошибаюсь, Сирануш Шахгельдян была одной из жертв погромов в Баку, погибнув мученической смертью от рук турок.
Перевел с английского языка
Мехак ПИЛУНЦ