Памяти Левона Мелик-Шахназаряна.
Он протянул руку с широченной, как оказалось, ладонью и представился:
— Лёва.
С тех пор он так для меня и оставался всегда Лёва, хотя был на десять лет старше меня.
Но называть этого молодого, спортивного и ироничного, с искромётным юмором парня как-то иначе не приходило просто в голову.
Я познакомился с ним осенним одним днём 1990 года в редакции еженедельника “Эпоха”, где я только начинал работать, а он уже был известным и популярным собкором в Арцахе.
После десяти минут нашего первого общения, заметив у меня на столе роскошную и разноцветную авторучку, взял её, покрутил в руке, затем протянул мне и предложил куда-нибудь убрать, пока он не уедет.
— Зачем? — удивился я.
— Затем, что заберу себе, у меня к ним слабость и я их коллекционирую, — на полном серьёзе ответил Лёва.
Я рассмеялся, но ручку всё же опустил себе в карман.
Как-то было жаль с ней тогда расставаться. Через полгода эту ручку я ему подарил.
Прощаясь уже так, будто мы знали друг друга лет двадцать, я окликнул его у лифта:
— Лёва, а чья ладонь шире, моя или твоя?
— Моя, даже не сомневайся, — заметил он всё так же серьёзно и шагнул в лифт.
В январе следующего года мы сидели в его степанакертской квартире и беседовали до самого почти утра. Меня туда он привёз после фильтрационного пункта, устроенного в городе местным командованием внутренних войск МВД СССР, откуда нас они с друзьями с большим трудом, но выцарапали.
Тогда в Степанакерте, как и по всему Арцаху, вовсю свирепствовали комендантский час и паспортный режим во главе с гнусным дуумвиратом — товарищем Поляничко и генералом Сафоновым.
Я и раньше осознавал, что мы не просто с ним коллеги, примерно знал и представлял какова его роль, место и значение в Арцахском движении, но истинные масштабы его личности понимал только теперь.
И понимал, как сложно, а порой смертельно опасно в тех условиях и в тех обстоятельствах всё то, чем занимался он и его единомышленники.
В конце апреля того же года началась печально известная операция “Кольцо.”
Центр в Москве решил покончить с вопросом Арцаха тотальной депортацией армянского населения края. До самой осени, когда вместе с ГКЧП благополучно издохло и само “Кольцо”, я с Лёвой встречался всего пару раз.
Он не был озабочен или удручён, наоборот, на слегка осунувшемся лице застыло ожесточенное и упрямое выражение, казалось у Лёвы на лице буквально выступил заголовок одной из знаменитых его статей:
— Мы — не жертва, мы — победим!
А неизбежно фатальная война постепенно подходила к своему закономерному началу.
По вполне понятным и объективным причинам встречаться мы стали всё реже и реже.
Самой памятной и увы, одной из последних встреч с Лёвой случилось зимой 1993 года в Шуши.
Я сидел в расположении одноименного отдельного батальона и вспоминая свое недолгое офицерское прошлое, клеил листы топографических карт советского Генштаба и даже пробовал наносить на них имеющуюся боевую обстановку.
Не знаю как, но я не увидел, а скорее почувствовал, что в дверях кто-то стоит и улыбается. Это был Лёва.
Он как всегда очень торопился, предложил мне поехать с ним, а потом сразу же почему-то передумал. Я тогда наверное и удивился и немного обиделся, а вечером узнал причины такого его поступка.
Для Международного Красного Креста нужно было снять документально доскональный короткий фильм с многочисленными телами убитого противника, которые та сторона просто отказывалась забирать, заявляя, что у него таких потерь нет.
И скорее всего Лёва просто не захотел, чтобы я видел всё это..
Наверное ни до, ни после, я не встречал человека с которым было бы вот так взахлёб интересно говорить, разговаривать и его слушать.
Я и теперь не знаю человека, который знал бы так историю своей страны. Географию своей земли. Биографию каждой армянской, и не только, деревни. Я до сих пор знаю мало людей с такой всесокрушающей эрудицией.
При первой же нашей встрече выяснилось, что у нас с ним на двоих в счастливом анамнезе живёт одно и тоже старинное арцахское село Восканапат. Его Родина, а для меня одно из любимых мест детства, где мы каждый год проводили кусочек лета.
На очередном изломе времени, всегда особенно отчетливо приходит понимание того, как всем нам, нашей стране, остро не хватает и недостаёт рядом таких людей, как Лёва.
Таких людей, как Левон Грантович Мелик-Шахназарян.
Людей такого калибра. Людей такого мышления.
Людей — истинных радетелей государства и истинных патриотов своей Родины.
Мне его не хватает сегодня.
Его бесед и разговоров, его блестящей, хлёсткой, меткой и ироничной публицистики, его поразительной и всегдашней информированности почти во всём. Его острого анализа. Его эрудиции и его юмора.
Его удивительной и незыблемой веры в то, что всё у нас, в конце концов, получится и будет хорошо.
А Победа обязательно, чёрт возьми, будет за нами.