Информационно-аналитический портал Voskanapat.info и агентство Times.am представляют вниманию читателей ряд историй и рассказов об Арцахской освободительной войне. Главная цель проекта – знакомство широкого круга читателей с нашими героями. Мы попытаемся выявить и представить Вашему вниманию самые интересные истории и фрагменты освободительной войны.
Итак, рассказывает Санасар Гюрджян.
Война отняла у меня лучшие годы моей жизни. Не так, чтобы я жалел об избранном мною пути, и не так, что я сейчас жалуюсь, просто иногда, когда я смотрю вокруг себя, то замечаю, что внуки моих друзей являются сверстниками моих детей. Слава Богу, что все сейчас хорошо.
Я был студентом, когда началось арцахское освободительное движение. Учился в Ереванском политехническом институте. Забастовки, голодовки, митинги и … война. В любом возрасте у человека бывает определенная страсть к чему-то. Когда ты пылкий молодой человек, как ты можешь спокойно наблюдать за решающейся судьбой своего народа? Я должен был принять участие во всех тех процессах, которые начались выкристаллизовываться в моей восполившейся родине. Конечно, были и те, кто ушли. Иногда разговариваю с теми моими друзьями, которые увидели выход из сложившейся критической ситуации в пребывании вдали от борьбы. Многие из них сколотили состояния. Но нельзя оценивать жизнь только по материальной шкале. Этому материальному богатству я могу сопоставить идеалогию. Ту идею, перед которой жизнь человека представляет ничтожное значение, твоя собственная жизнь. Знаете, сколько раз в ходе войны мне чудом удавалось спастись? Три-четыре раза я проезжал по противотанковым минам, и они не взорвались. Когда линия, разделяющая жизнь и смерть, настолько тонкая, настолько невидима, что тебе приходится, словно канатоходцу, смело ступать по ней, не чувствуя страха и замешательтва, в этот миг восприятие жизни и смерти меняется.
Однажды, во время боев в местечке под названием Киратап, которое находится у села Вагуас, нас было двое артиллеристов, моей надеждой был Карен Мнацаканян, его надеждой был я. Впереди, где-то на расстоянии 400 метров, враг открыл огонь по нам. Руководил боевыми действиями Аркадий Ширинян (Холостой). Мало того, что у нас было мало боеприпасов, так мы и не могли их нормально использовать. Шел снег, в сыром лесу снаряды теряли свою взырвную силу, толстый слой снега, казалось, поглощал колеса, оставляя неприятеля невредимым, а нас – безащитными. Враг же не только имел численное превосходство над нами, но и видов вооружения у него было больше. Они выходили, стреляли по всем направлениям и вновь шли назад, прячась в лесу. Долго ли длился этот ад, я не могу сказать, известно, что в тяжелые минуты секунда может показаться веком. Я и мой друг Карен Мнацаканян, как артиллеристы, были бессильны в этом бою. Правда, что артиллерия является надеждой пехоты и солдата. В тяжелую минуту они от нас ожидают помощи. Но правдой является и то, что не любая местность пригодна для работы артиллерии. Я связался с центральным командным пунктом и потребовал, чотбы нам помогли гаубицами и системами “Град”. Уже после первых залпов изменился ход боевых действий. Постепенно противник стал сдавать позиции. И представляете, у нас не было ни одного убитого или раненого, это было чудо!
Война совершает странные изменения в человеке. Кажется, что ты тот же человек и мир все тот же, но ничто уже не является прежним.
Возможно, я был молод, поэтому особо дрожал над своей жизью. Может моя отвага исходила от неопытности. Возможно, меня Бог уберег, а может у меня просто было мало вещей, которые я мог потерять… Но нет, в апреле прошлого года я оставил моих четверых детей и поехал на передовую к ребятам. Так что, это мой вид такой, моя идея.
Как бы то ни было, о чем я говорил? Были годы освободительного движения, когда я из Еревана поехал в Мартакерт. В политехническом я ознакомился с военной техникой. У меня была специализация по артиллерии, но в Мартакерте меня сначала взяли в качестве поставика-дневального. Но в скором времени меня заметили, когда в Арцах в первый раз были доставлены системы “Град”, и Командос начал собирать артиллеристов. К ним присоединился и я. Так началась моя служба артиллериста. Она прошла в основном в Мартакерте. Я участвовал во многих боях. С моими боевыми товарищами мы прошли такой путь, тяжесть и радость которого известна только нам и одному Богу.
Война вообще богата невероятными и необъяснимыми явлениями. Вот сейчас, когда мы, вспоминая войну, улыбаемся, смеемся, помним только хорошие мгновения, будто на самом деле была не война, а какая-то игра. Когда, скажем, идет снег или дождь, отвратительная погода, а у тебя и кружки воды нет, я не говорю уже о кофе или чае. Или, например, ты голоден, может ты много чего хотел бы съесть, но у тебя всего лишь корка сухого хлеба. Что тебе делать? В такие моменты мы начинали шутить. Над самими собой, над друзьями, над жизнью и смертью. Это давало нам силы, заставляло жить.
Как-то азербайджанцы попали на нашу волну и постоянно нам мешали. Знаете, как это было? Бывает же, когда вам надоедает муха, постоянно садясь на вас, никак не желая отстать. Вот так и нам мешали. И чтобы заставить их замолчать, мы придумали такую вещь. Я по связи заявил, что будто турки напали, душат нас, и много раненых и убитых есть с нашей стороны. Одним слово, всех поднял на уши, попросил помощи и сообщил “наши координаты”. Но эти координаты, естественно, были не наши. Там был один безлюдный овраг, в котором не было ни позиций, ни деревни. И эти турки открыли шквал огня по этому оврагу. Я слушал и перед глазами проносилось число этих снарядов. Наши боеприпасы были с грехом пополам, у них же конца и края не было видно. Я так уверенно говорил, что с соседней позиции приехала скорая помощь, чтобы узнать, что случилось.
Что я хочу сказать, на войне есть место для юмора и песен, есть оно и для грусти с разлукой. Все то, что присуще природе человека, отражалось в нашем быту. Бывали такие случаи, когда люди, особенно молодые, пробовали выпятить свое я, играли в этаких авторитетов. Мне кажется, что эта напряженная, критическая ситуация заставила всех нас стать максимально честными, она лишила нас всяких искусственных формальностей. Поэтому все мы были обычными людьми, честными перед друг другом.
Помню, операцию по освобождению высоты “Пушкен ял”, когда я работал под командованием Аво. Правда, в целом командиром операции был наш друг, да упокоит Бог его душу, Норек Даниелян, но на правом фланге, где находился я, руководил операцией Аво. Действия, конечно же, были запланированы осуществить ночью. Из-за темени лиц друг друга мы не видели, но и Аво ни с кем нельзя было спутать. День только-только начинался. Когда мы ринулись в бой, солнце еще не появилось на горизонте. При рассвете люди, как правило, более слабы, полусонны. А мы были бодрее некуда. От внезапной атаки турки бросились врассыпную. Спустя некоторое время они пошли в контратаку. Пехота и танки продвигались вперед, мы же должны были обеспечить им защиту. Противник пустил против нас танковый батальон. Они шли на нас с правой стороны. Наши артиллеристы остановили ход танков, открыв по ним огонь. Видно было, что удары пришлись точно по целям. Увидев это, наша пехота воодушевилась и продолжила наступление. Во время боев мы с нетерпением ждали приказов комадиров, чтобы открыть огонь. Мы криками переговаривались, ругали противника, а командование требовало от нас быстрого выполнения работы. Их чувства были понятны нам, ведь пока мы делали подсчеты, следили за расчетом, потом смотрели за показателем воды, чтобы направить огонь точно по цели, мы теряли определенное время. А на поле боя каждая секунда важна. Знаете, как со мной говорил Аво, когда он связался со мной по рации? Я помню эту беседу слово в слово, его голос до сих пор слышен в моих ушах.
— Сано джан, видишь эти высоты?
— Вижу.
— Столько бей по ним, чтобы они поняли, что эти высоты не им принадлежат, они наши, наши!
Именно таким остался Аво в моих воспоминаниях. Таким спокойным и по художественному величественным. Аво был полевым командиром, но в этот день он увидел и мощь артиллерии. Он очень хвалил нас. Мы были польщены.
У нашей войны было много героев. Я думаю, что любой мужчина, с оружием в руках защищающий свой дом и семью, достоин уважения, он уже герой. Все мы были сплочены вокруг единой идеи. Все мы были преданы идее освобождения нашей родины. Каждый по мере собственных сил и умений делал свою работу для достижения этой высшей цели. И сегодня пламя нашей борьбы продолжает гореть, сегодня наши сыновья становятся героями на границе. И пока есть герои, готовые пожертвовать собой ради это высшей цели, будет крепка и наша родина. А те, кто оставили и покинули ее, так и не поняв всю горечь потерь и не познав радость победы, остались в неведении тысячи и одной мелочи, благодаря которым территория становится Родиной.
Беседовала Юлия ВАНЯН