Окончание. Начало смотрите здесь
Вернемся, однако, в Армянское нагорье времен нашествия тюркских кочевников.
Захватив власть в Армении, тюркские племена принялись методично уничтожать как население страны, так и его культурные достижения. Это было начало Геноцида армян, апогей которого пришелся на 1894-1923 годы. Армянам на территории Армянского нагорья грозило окончательное уничтожение, и тюрки не замедлили бы воспользоваться этой возможностью, если бы не одно обстоятельство. Тюрки в Армении… осели, перешли на оседло-земледельческий образ жизни. Процесс этот не был одномоментным, более того, он не завершен и сегодня. И, тем не менее. Природно-климатические условия Армянского Нагорья были таковы, что тюрки вначале стали переходить на сезонное кочевье, а затем и вовсе осели. Процессу перехода тюрок на оседлый образ жизни способствовали несколько составляющих:
а) «этническая толерантность», когда отношение к людям, в том числе и количество и размеры налогов и податей, обуславливались не национальной принадлежностью, а религией, что нередко становилось причиной смены религии представителями коренных народов;
б) обусловленный умыканиями девочек и налогом на мальчиков (янычарство) значительный приток крови местных народов. Постепенно изменялись образ жизни и потребности быта;
в) природно-климатические условия Армянского Нагорья.
У осевших в Армении (или уже Турции?) тюрок появилась необходимость в земледельцах, ремесленниках, вообще, мастеровом люде. Армяне оказались востребованы. Не в качестве полноправных граждан государства, конечно, и, тем не менее, убивать их стало невыгодно. Оседлая жизнь требует большей, чем кочевой быт, концентрации усилий, умения адекватно отвечать на природные, климатические, внешние и иные вызовы. И если раньше, в «дооседлой» жизни, тюрок просто уходил от всякого рода вызовов, то оседлая жизнь такой возможности не предоставляет. Необходимо было научиться возделывать землю, обеспечивать пропитание на зиму себе и семье, интенсифицировать усилия в климатически ненастные годы; словом, защищать и развивать устои оседлой жизни. Всего этого тюрки делать не умели: у них, в силу кочевого образа жизни, веками развивалась присущая номадам особенность – синкретизм – созерцательность и символичность мышления.
На первых порах тюрки нашли выход в жесточайшей эксплуатации коренного земледельческого населения. Эксплуатация преследовала две цели: военную и экономическую. Военная форма эксплуатации выразилась в одной из тяжелейших повинностей коренного немусульманского населения Турции – институте янычарства.
Янычары (тур. новое войско) набирались в принудительном порядке из христианских мальчиков 10-14 лет (армяне, греки, грузины, сербы, русские, болгары), насильно отуречивались и воспитывались в духе всепоглощающей ненависти к своим сородичам-христианам. Все, без исключения, христианские поселения на завоеванных территориях были обложены этим «налогом». Не довольствуясь этим, тюрки активно практиковали умыкание мальчиков во время набегов на те территории и страны, которые им покорить не удалось. Таким образом, армяне, как и все коренные народы региона, оказались в роли «поставщиков живого товара».
Наряду с янычарством Турция (Османская империя) активно практиковала и налоги на детей с самого их рождения (нуфус), на нивы (араз), независимо от того, возделаны они или нет. Примечательно, что при неуплате сельчанином в срок ссуды, принадлежащая ему земля отходила в казну. Но и тогда он, уже безземельный, не избавлялся от поземельного налога (фаракенда). Кроме названных налогов армяне обязаны были платить налог с огорода (ташир), налог с сена (ташир), налог с осоки (ташир), налог с кизяка (амляк), налог с хлева (амляк), налог с жилья (амляк), налог с овчарни (амляк), налог с конюшни (амляк), налог с саманника (помещение для хранения корма для скота) (амляк), налог за женитьбу (тамадо), налог на овец (хамчур), налог на устройство дорог (амялия), налог на наследство (интифал).
Все эти налоги касались только христиан и имели «общегосударственный» характер. В реальности каждый каймакам (назначенный султаном местный правитель) считал своим «долгом» вносить дополнительные налоги на подвластное ему христианское население. Отметим также, что кроме перечисленных податей, христиане платили также налоги, которыми обкладывалось все население Турции, независимо от религии.
Платить эти налоги не было никакой возможности. К примеру, «интифал». По смерти отца семейства его наследники вызывались в управление каймакама, по прихоти которого «устанавливалась» цена оставленного им в наследство дома. После этого наследники обязаны были выплатить 10% от «стоимости» дома. Если такой возможности у наследников не было, что было совершенно распространенным явлением, дом отбирался и продавался в пользу казны. Тогда бездомные люди вынуждены бывали записываться в форменное рабство. Но даже при этом они не освобождались от уплаты всяких разных «нуфусов» и «амляков».
Таким «нехитрым» образом – хищническое использование труда коренного земледельческого населения завоеванных стран – тюрки восполняли отсутствие у себя навыков земледельческого труда. Учтем и тот факт, что институт янычарства и налог на христианских детей мужского пола от самого рождения (нуфус) объективно способствовали физическому сокращению нетюркского населения государства. Немало было и таких, кто в целях избавления от непосильных налогов и спасения семьи от голодной смерти, менял религию и переходил в ислам. Таким образом, в Турции возникла немалая прослойка «тюрок-земледельцев», обеспечивающих государство продуктами сельского хозяйства.
Критическая масса «тюрок-земледельцев», по-видимому, сложилась к концу ХVIII началу ХIХ веков. Именно в этот период у Турции отпала «необходимость» в коренном армянском, ассирийском, греческом населении. Государство «цивилизовывалось», к воинской повинности стали привлекаться все граждане, независимо от национальной или религиозной принадлежности. В этих условиях Турция вначале решила избавиться от янычар, грозной и зачастую необузданной силы.
Надо сказать, что к тому времени в Турции давно уже действовали регулярные разбойничьи отряды (как бы странно ни звучало это сочетание) – акынджи, одна из главных составляющих государственного войска. Акынджи использовались и в мирное время для отдельных набегов и грабежей на оседлые поселения сопредельных стран. Само слово «акынджи» – akinci – означает «совершающий набег, разбойник, и весьма красноречиво отражает истинные цели создания этого «войска». Однако акынджи исправно несли свою «службу», и надобность в янычарах постепенно отпадала. В 1826 году янычары были уничтожены султаном Махмудом II при помощи акынджи.
Не может быть никаких сомнений, именно тогда в Турции начала зреть мысль о «необходимости» уничтожения или депортации коренного христианского населения. В самом деле: армяне, греки, ассирийцы сделали свое дело: научили турок возделывать землю, да и сами частично отуречились. Остальные оказались на своей родине ненужным элементом. И именно в первой половине ХIХ века репрессии против коренного населения Турции приняли невиданный по жестокости характер.
Европейские страны, в том числе и Россия, безусловно, знали о жесточайших репрессиях, однако их помыслы были направлены, главным образом, на спасение населения европейской части Турецкой империи. Отсюда и многочисленные и довольно успешные восстания сербов, греков, болгар, хорватов… Кроме того, Константинополь вместе с Босфором и Дарданеллами имел для них стратегическое значение, на фоне которого трагедия немногочисленного армянского народа представлялась им досадной гуманитарной помехой. А в это время на территории «азиатской» Турции создавались карательные отряды «гамидие», слепо выполнявшие волю султана.
Современная Турция пытается представить Геноцид армян в Османской Турции как вынужденную… депортацию в годы Первой мировой войны неблагонадежного в военном и политическом плане христианского населения. Между тем, Геноцид армян в Османской Турции начался не в годы войны, а в 1894 году, во время правления Абдул Гамида II. События 1894-1923 годов явились логическим продолжением без малого тысячелетней политики турок на завоеванной земле.
Трагедия Геноцида армян длится уже десять веков и национальным и гражданским долгом наших историков является ее аргументированное преподнесение мировому сообществу.
Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН