Страдающие манией [1] самоутверждения в качестве «азербайджанцев», закавказские турки (закавтурки) ищут упоминания о себе даже там, где их вовсе не может быть.
Некоторое время назад, размышляя на эту тему, я припомнил отличную статью Айкарама Нагапетяна, почти двухлетней давности — «Сколько лет азербайджанскому народу: еще раз об идентичности апшеронских мусульман», где автор, в числе других вопросов идентичности закавтурок, приводит пример того, как доктор филологических наук Айгюн Эйюбова ищет «азербайджанцев» в книге Александра Дюма «Кавказ»[2].
Меня заинтересовала статья Эйюбовой «Книга Дюма «Кавказ» и его впечатления от Азербайджана»[3] и, естественно, сама книга «Кавказ» знаменитого автора «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо». Дюма в 1858-59 гг. путешествовал по России и три месяца провел на Кавказе. Интересно было познакомиться с его впечатлениями от «Азербайджана» и «азербайджанцев»[4]. Я прочитал и статью Эйюбовой, и книгу «Кавказ» Александра Дюма на русском, сравнивая ее с французским оригиналом.
И вот к чему привели мои изыскания. Эйюбова делает ошеломляющее «открытие». Она пишет: «Сравнивая персов, армян и азербайджанцев, Дюма дает их описание и заключает, что именно последним можно доверять на слово» (см. указ. статью, стр. 21-22). Открытие Эйюбовой, разумеется, вовсе не в том, что «можно доверять на слово «азербайджанцам» (к этому я обращусь чуть позже — С. С.), а в том, что она «нашла» «азербайджанцев» у Дюма.
Чтобы читатель убедился, что Эйюбова беспардонно лжет, привожу слова Дюма о населении Баку: «Население Баку состоит преимущественно из персов, армян и татар» (рус. изд., стр. 250). А вот французский оригинал этого предложения: «La population de Bakou se compose tout particulièrement de Persans, d’Arméniens et de Tatars» (фр. изд., стр. 264). Как видно из приведенных предложений, Дюма упоминает не «азербайджанцев», как хотелось бы Эйюбовой, а татар.
Редактор статьи, видимо, догадавшись, что Эйюбова переборщила с «азербайджанцами», приходит ей на помощь и в скобках добавляет: «(Напомним читателю, что Дюма под «татарами» подразумевал азербайджанцев, а под прилагательным «татарский» имел в виду «азербайджанский» – ред.)» (ук. статья, стр. 22). По всей видимости, Дюма посетил редактора во сне и шепнул тому на ухо, что под «татарами» он подразумевал «азербайджанцев».
Надо сказать, что этот самый редактор своей больной фантазией переплюнул даже Эйюбову, ведь он в «азербайджанцев» превращает не только татар, но и… персов. Дюма, рассказывая о том, как шемахинский татарин Махмуд-бек пригласил его на персидский ужин, пишет: «Мы явились к Махмуд-беку. Дом его — одно из самых очаровательных персидских зданий, какие я видал от Дербента до Тифлиса» (рус. изд., стр. 280, 282-283; фр. изд. стр. 312). Конечно же, обидно, что Дюма, находясь в Баку, говорит не об «азербайджанском» здании, а о персидском, и не об «азербайджанском» ужине, а также о персидском. И обиженный на Дюма редактор, дабы утешить себя и своих соплеменников, в скобках снова добавляет: «(В романе Дюма азербайджанцы и термин «азербайджанский» местами называются соответственно также персами и «персидский» – ред.) (указ. статья, стр. 23). Трудно найти слова, чтоб охарактеризовать фантазии и Эйюбовой, и ее редактора, оставаясь при этом в рамках приличия… Пожалуй, я бы назвал их греческим словом ηλίθιοι.
К счастью, в отличие от больных кретинизмом закавтурок, Дюма находился в здравом уме и писал то, что было известно в России всем: «…Татарами именуют всякого местного жителя северной линии Кавказа, а лезгинами на южном берегу Каспийского моря называют любого местного, к какому бы селению горцев он не принадлежал…» (см. рус. изд., стр. 74; фр. изд., стр. 49-50). Слова Дюма подтверждает энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона: «…Сравнительно недавно в официальных документах все кавказские мусульмане именовались татарами…»[5].
Дюма в разных эпизодах своей книги говорит о многих народах и племенах Кавказа: лезгинах, грузинах, имеретинцах, армянах, персах, татарах, осетинах, черкесах, сванах, мингрельцах, ногайцах, евреях и других. Однако нигде — ни в Кизляре, ни в Дербенте, ни в Баку, ни в Шемахе, ни в Тифлисе, ни в Кутаиси, ни в Поти — ему не повстречались «азербайджанцы». Они как будто преднамеренно спрятались от Дюма…
Несколько слов о том, что Дюма якобы говорил о доверии «азербайджанцам» на слово. Напомню приведенную выше цитату Эйюбовой: «Сравнивая персов, армян и азербайджанцев, Дюма дает их описание и заключает, что именно последним можно доверять на слово». Характерно, что при этом она не приводит оригинального текста этой части книги Дюма, что уже антинаучно. В отличие от нее, я вкратце приведу характеристики, данные Дюма персам, армянам и татарам, из русского и, параллельно, французского изданий.
«В делах с персом будьте неизменно осторожны; одна его подпись не даст гарантий, она говорит лишь о возможном, вероятном ее исполнении» (рус. изд., стр. 251). «Avec le Persan, prenez toutes vos précautions en affaires; sa signature seule ne vous donnera pas une certitude, mais une probabilité» (фр. изд., стр. 265).
«Слово армянина почти всегда верно, его коммерческая подпись почти священна» (рус. изд., стр. 253). «Cependant, la parole de l’Arménien est à peu près sûre; sa signature commerciale est à peu près sacrée» (фр. изд., стр. 267).
«От татарина не нужно требовать собственноручной подписи: достаточно и одного его слова» (рус. изд., стр. 253). «Avec le Tatar, on n’a pas besoin de signature, la parole suffit» (фр. изд., стр. 267). Как видно из этих цитат книги Дюма, Эйюбова не только татар (под этим названием Дюма понимал широкий круг этносов, в том числе тюркоязычных) превратила в «азербайджанцев», чтобы показать, какие они хорошие, но и положительную характеристику, данную Дюма, относит исключительно к татарам, «забывая» о положительной характеристике, данной армянам. Таким образом, она вдвойне фальсифицирует Дюма.
Хочу отметить, что Эйюбова, вдохновенно описывая эту положительную черту татар и превращая их в «азербайджанцев», почему то не упоминает, что Дюма рассказывает и о татарах-разбойниках (см. рус. изд., стр. 74-76; фр. изд., стр. 49-51), и о татарах-кочевниках (см. рус. изд., стр. 253; фр. изд., стр. 267), а также говорит, что «эти татары странные люди» (см. рус. изд., стр. 80). «Ce sont de si singulières gens que ces Tartars» (см. фр. изд., стр. 57). По логике Эйюбовой получается, что у Дюма, если татарин хороший, значит, он — «азербайджанец», а вот если он — разбойник, кочевник или «странный», то в этом случае он — татарин.
У закавтурок есть еще одна известная мания — распространять сказку о существовании трех «Азербайджанов». «Южный Азербайджан», согласно их измышлениям, это Атропатена (Ատրպատական или Озарбойджан) на северо-западе Ирана, «Северный Азербайджан» — это территория так называемой Азербайджанской республики, и «Западный Азербайджан» — это значительные территории Республики Армения. Злые языки говорят, что закавтурки хотели найти еще и «Восточный Азербайджан», однако, увы… на его месте оказалось Каспийское море.
С помощью этой мании постоянного поиска «Азербайджанов» потомки пришлых кочевников выражают претензии на исконные территории всех автохтонов региона. Это напоминает поговорку: «Посади свинью за стол, она и ноги на стол».
Эйюбова, дабы не отстать от горячечного бреда своих соплеменников, тщетно пытается «найти» у Дюма не только «азербайджанцев», но и «Азербайджан». Причем именно там, где сейчас располагается так называемая Азербайджанская республика. Или рожденный в воспаленном воображении закавтурецких националистов «Северный Азербайджан».
Напомню, статья Эйюбовой называется «Книга Дюма «Кавказ» и его впечатления от Азербайджана». Так вот, Дюма действительно упоминает «Азербайджан», и происходит это один-единственный раз за всю книгу. Но вот беда: Азербайджан вовсе не тот, который хотелось бы закавтуркам.
Вот слова Дюма: «Зороастр (по-пехлевийски Зарадог, по-синдски Заретоштро, по-персидски Зердуст) — основатель или, точнее, преобразователь религии парсов. Он родился в Мидии или в Азербайджане, или в Атропатене, по всей вероятности, в царствование Гиштаспа, отца Дария Первого» (рус. изд., стр. 245). «Zoroastre, en pehlvi Zaradoh, en zend Zeretochtro, en persan Zerdust, est le fondateur ou plutôt le réformateur de leur religion. Il naquit en Médie, ou dans l’Aderbaïdjan, ou dans l’Atropathène, selon toute probabilité sous le règne d’Hystaspe, père de Darius Ier» (фр. изд., стр. 258).
Как видим, Дюма отлично знает, что Азербайджан — это та же Мидия, та же Атропатена: страна, которая находится на северо-западе Персии (Ирана), южнее матери армянских рек – Ерасха (Аракса), и ничего общего не имеет с «Азербайджанской республикой», кроме разделяющего их Ерасха.
Однако мания к азербайджанизации у мадам Эйюбовой столь велика, что в книге Дюма она ищет (как видим, напрасно — С. С.) не только «азербайджанцев» среди кавказских народов, и «Азербайджан» на левом берегу Ерасха, но также пытается записать в «азербайджанцы» отдельных героев повествования.
Яркий пример тому — упоминание в ее статье о князе Хасае Уцмиеве. Должен уточнить, что правильное имя этого князя – Хасар Уцмиев. В русском издании на стр. 218 он фигурирует как Хасай, однако на стр. 243, 248-250, 297 уже присутствует правильный вариант написания — Хасар. Но чем же привлек Хасар Уцмиев внимание азербайджанского филолога Айгюн Эйюбовой? Ответ на этот вопрос находим в русском переводе книги Дюма, где на стр. 218 и 249 Уцмиев представлен как татарский князь. Согласно больной азербайджанской логике Эйюбовой, раз Уцмиев является татарским князем (она также неточно называет князя Хасаем), следовательно, он — «азербайджанец», да еще и характеризуемый Дюма как воспитанный на европейский лад и знающий французский язык аристократ. В отличие от русского перевода, во французском оригинале этот князь везде упоминается без привязки к его национальной принадлежности: просто князь Хасар Уцмиев — «prince Khazar-Outzmief» (см. фр. изд., стр. 255, 261, 263, 329). И, на самом деле, Хасар Уцмиев вовсе не был татарином, а, тем более, «азербайджанцем». Он — кумык [6].
Да, Дюма столкнулся со множеством достопримечательностей на Кавказе, познакомился со многими народами, познал их привычки, однако, вот незадача!.. не встретил на своем пути ни одного «азербайджанца». Да, ему оказывали сердечное гостеприимство, что естественно у кавказских народов, да, он познал интереснейшие традиции кавказцев, познакомился с представителями их политической и культурной элиты, а также с простыми людьми, но среди этих народов и среди этих людей никаких «азербайджанцев» Дюма не встречал.
Во время работы над данной статьей меня не покидала мысль: закавтурки, осознавая, что они — пришлый и чуждый элемент в регионе, чувствуют себя ничтожными и ущербными. Они пытаются найти доводы, опровергающие их ничтожество и ущербность даже там, где таких доводов не может быть по определению. Они присваивают историю и культуру автохтонов региона, фальсифицируют всё и вся. Вот и настала очередь попытаться сфальсифицировать даже великого французского писателя Дюма.
Седрак САЯС
P. S. В тифлисской бане Дюма очень понравилась работа банщиков (les baigneurs), и он с блаженством вспоминает, как искусно и крепко они массировали, растирали руки, ноги и тела моющихся. Он даже недоумевает: «Почему Париж, этот город чувственных наслаждений, не имеет подобных (персидских — С. С.) бань?» (см. рус. изд., стр. 397-398); «Paris, cette ville des délices sensuelles, n’a-t-elle pas de bains persans?» (фр. изд., стр. 453). Возможно, среди этих искусных банщиков Дюма встретил и прадеда основателя династии, которая вот уже 47 лет правит в так называемой Азербайджанской республике.
___________
[1]. Μανία — сумасшествие, душевная болезнь, безумие, исступление. Это слово впервые встречается у Пиндара, Геродота, Эсхила, Софокла и Эврипида.
[2]. См. http://www.noravank.am/rus/issues/detail.php?ELEMENT_ID=13158.
[3]. См. irs Heritage, № 2, 2007, http://irs-az.com/pdf/090621161211.pdf).
[4]. См. русское изд. книги Дюма: kavkaz_RuLit_Net_340666.pdf; французское изд.: http://www.alexandredumasetcompagnie.com/images/1.pdf/LeCaucase.PDF.
[5]. См. http://www.vehi.net/brokgauz/http://www.vehi.net/brokgauz/all/046/46486.shtml. [6]. А. Л. Зиссерман, «Фельдмаршал князь А. И. Барятинский», т. 1, Москва, 1889, с. 135.