Интервью президента Армении, данное им представителям масс-медиа на борту №1 по дороге из Вены, где он провел очередные переговоры с азербайджанским диктатором под патронажем посредников в лице руководителей внешнеполитических ведомств России, США и Франции, а также сопредседателей Минской группы ОБСЕ, оставило двоякое впечатление.
Президентское интервью условно можно разбить на три части: содержание состоявшихся переговоров, антикоррупционная составляющая и вопрос армянских потерь в «четырехдневной» войне. Если по поводу первых двух частей вопросов возникает, в общем-то, немного (все больше скепсис), то вот завершающая часть интервью лично у меня вызвала множество нелицеприятных вопросов.
Речь, в данном случае, отнюдь не о точном размере территориальных потерь. Хотя противоречивость официальных сообщений на протяжении апреля-мая никоим образом не добавляет и так пошатнувшегося доверия к властям (не далее как вчера пресс-секретарь МО Арцрун Ованнисян сделал очередное заявление, идущее вразрез с данными президента). Речь в целом о президентском подходе к этим территориальным потерям.
Для начала, дабы не быть голословным, предлагаю освежить в памяти несколько статей Конституции Республики Арцах — документа, имеющего высшую юридическую силу на территории республики, нормы которого действуют непосредственно.
Статья 11
Вооруженные Силы Нагорно-Карабахской Республики обеспечивают безопасность, защиту, территориальную целостность, неприкосновенность границ Нагорно-Карабахской Республики.
Статья 27
1. Каждый имеет право на свободное выражение своего мнения, в том числе на свободу слова, включая свободу поиска, получения и распространения сведений и идей через любые средства информации, независимо от государственных границ.
Статья 61
1. Президент Республики является главой государства.
2. Президент Республики следит за соблюдением Конституции, обеспечивает нормальное функционирование законодательной, исполнительной и судебной властей.
3. Президент Республики является гарантом суверенитета, независимости, территориальной целостности и безопасности Нагорно-Карабахской Республики.
Статья 142
До восстановления целостности государственной территории Нагорно-Карабахской Республики и уточнения границ публичная власть осуществляется на территории, фактически находящейся под юрисдикцией Нагорно-Карабахской Республики.
Фактически, исходя из положений арцахской Конституции, заявления Сержа Саргсяна по данной тематике можно воспринимать как сугубо личное мнение частного лица. Во всяком случае, я себе это именно так представляю. Иначе придется признать, что президент Арцаха — фигура бутафорская, а Конституция республики — филькина грамота, которую каждый может трактовать так, как ему вздумается.
Никакого подразделения территории республики на «зону безопасности», территории, имеющие «стратегическое», «тактическое» либо «психологическое значение» в основном документе второго армянского государства нет. Это — очередное личное терминологическое изобретение президента Армении в духе «Агдам — не наша родина».
Вопрос «Стоит ли за эти 800 гектаров терять стольких людей, в которых мы нуждаемся?» изначально поставлен вне правовых рамок. Есть вооруженные силы республики, призванные, согласно п. 1 ст. 11 Конституции Арцаха, обеспечивать ее территориальную целостность, и есть Президент Арцаха, являющийся, согласно п. 3 ст. 61 Конституции Арцаха, гарантом суверенитета, независимости, территориальной целостности и безопасности республики. Все остальное — словесная эквилибристика.
При этом, говоря о 30-40 или даже 80 жертвах, которые удалось избежать, благодаря потере территорий, почему-то не упоминается о том, что со дня заключения перемирия (5 апреля) на границе уже погибло множество армянских военнослужащих, и большую часть потерь мы понесли именно на озвученном талишском направлении.
Столь же нелепы обвинения со стороны президента, касающиеся «разговоров в кафе», «безответственных заявлений, цель которых — отнюдь не помощь» (смотри п. 1 ст. 27 Конституции Арцаха), а также предложения желающим идти самостоятельно возвращать утраченное, что опять же идет вразрез с уже упомянутой 11-ой статьей Конституции.
Разговоры о том, что «территорий у нас много», совершенно недопустимы. Подобные разговоры в определенной части армянского общества ведутся и велись и тысячу, и сто, и 25 лет назад. Напомню: как раз накануне войны в общество внедрялась мысль, что мы не можем защищать Гандзак и армянонаселенные села правобережья Куры. Потом были Азат и Камо. Затем операция «Кольцо», «невозможность» обороны Арцвашена, утрата Шаумяна и восточной части Мартакерта. Сегодня непригодным для проживания мирного населения стало древнее армянское село Талиш, основанное в 401 (!) году и освобожденное кровью наших бойцов буквально накануне подписания соглашения 1994 года. Неужели и это — всего лишь «территория, имеющая некое психологическое значение»?
«Нам не нужна вечная война, нам не нужны ВС, которые пойдут на авантюру, и не ясно, увенчается она успехом или нет», — говорит президент. Если бы в подобном ключе велась речь в июне-июле 1992-го, были бы попросту невозможны последующие блестящие победы, приведшие, в первые за многие десятилетия, к освобождению части священного Нагорья.
Вообще, постоянное создание ареола таинственности вокруг любого вопроса, касающегося Арцаха, — будь то переговорный процесс, вопросы урегулирования, боестолкновения или, к сожалению, людские и территориальные потери, — всем уже порядком действует на нервы. Как будто речь идет о каких-то личных тайнах, а не материях, жизненно важных для каждого армянина и судьбоносных для нации в целом. То же касается и отсутствия внятной стратегии наших дальнейших действий. И если под стратегией понимается “мир — любой ценой, включая передачу армянских территорий”, это означает игру по правилам, установленным турком.
Вынужден констатировать: последняя агрессия Азербайджана не получила адекватной оценки и осуждения мирового сообщества исключительно благодаря слишком миролюбивой позиции нашего руководства.
Властям нужно понять: Родина — не шагреневая кожа, и те, у кого болит сердце за ее судьбу — вовсе не являются популистами. В гражданском обществе, как и в армейской офицерской среде, накопилось множество вопросов к действующим властям. После «самолетного» интервью президента их стало только больше.
ПАНДУХТ