Ранним морозным утром 3 ноября, загрузившись в минивен (и загрузив его подарками), мы тронулись в сторону наиболее горячего участка границы Армении с Азербайджаном. Мы, это режиссер Аршак Закарян, видео и фотооператор Арутюн и я. Уже выехав из Еревана, мы решили совершить небольшую “кругосветку”, то есть доехать до места назначения одной дорогой, проложенной по приграничным горам, а вернуться другой – через Иджеван и Дилижан. Сразу отмечу, что это решение доставило нам огромное эстетическое наслаждение: спускаясь ночью с гор, мы были поражены великолепием и разноцветьем приграничного Иджевана. Мы остановили машину и беспрестанно фотографировали утопающий в лесах ярко освещенный Иджеван под огромными звездами. Вот так и получилось, что после встреч с земными звездами – бойцами-пограничниками Армянской армии, мы неожиданно получили возможность любоваться еще и звездами над армянским небом.
Горная обледенелая дорога поднималась ввысь серпантином, заставляя водителя прилагать все свое умение, чтобы сохранить машину под контролем. Однако на самом верху нам открылась панорама, оправдавшая все тяготы выбранного маршрута: в один момент мы просто зависли над ныне пленным армянским Тавушем, обозванным пришлыми кочевниками “Товуз”. Наверное, в тот момент нас всех посетила одна и та же мысль: отсюда, с этой точки, Тавуш, а заодно и Халхал (именуемый турками по тотему одного из их племен “Казах” – Белый гусь) можно освободить одним броском.
Вот так, восхищаясь природой родной Армении по обе стороны ныне существующей границы, мы продолжали наш путь. Уже подъезжая к точке назначения, мы встретили живописную группу бегущих по снегу за матерью маленьких розовых поросят, не сфотографировать которых было просто невозможно. Спрашиваю у хозяйки – не замерзнут ли малыши на снегу и в мороз? – и слышу спокойный ответ: “Нет, они сытые”.
Наконец, доезжаем до нужной нам воинской части, командир которой уже ждет гостей. Это – молодой полковник, получивший военное образование на Родине.
Мне как-то уже приходилось писать об этом: я испытываю огромную радость при виде армянских офицеров – командиров, по молодости лет не принимавших участия в отражении военной агрессии Азербайджана против республики Арцах. Полковник, командир части, несущей ответственность за достаточно протяженный участок границы, закончил ереванскую среднюю школу уже после того, как поставленный на колени агрессор взмолился о мире и между Азербайджаном и Республикой Арцах было подписано Соглашение о прекращении огня. Выросший в атмосфере всеобщего подъема патриотического духа, он, не раздумывая, выбрал карьеру военного. “Не жалеешь сейчас, что решил тогда стать военным?” – спрашиваю я. “Нет, не жалею, наоборот, я горжусь своей профессией”, – отвечает он.
– Но у тебя семья, трое детей, им то каково, постоянно ждать в столице супруга и отца?
– Почему в столице? Моя семья там же, где и я, то есть здесь. Жена даже научилась по звуку определять, из какого вида оружия стреляет противник.
– А стреляют часто?
– В последнее время значительно меньше. После августовских событий противник сильно присмирел. Трупы аскеров охладили их пыл. Жаль, нам не разрешили предпринять контратакующие меры. Поэтому потерь у них в эти дни на нашем участке было мало, всего семь. А было бы намного больше.
– Правильно не разрешили, – отвечаю. Враг всеми силами пытается убедить мир, что его конфликт с Арменией, поэтому и прибегает к провокациям на границе с Республикой Армения. Но ты не переживай, в Арцахе все было сделано в полном объеме.
– Знаю, конечно. Но у нас руки чесались ответить столь же масштабно…
– Возможно, это время настанет, полковник. Тогда у тебя будет возможность показать, чему ты научил своих бойцов.
– Не сомневайтесь. И читателям “Восканапата”, и бойцам батальона “Восканапат” передайте, пусть не сомневаются в нас.
– Они знают. Мы все уверены в наших бойцах, полковник.
Мы хотим показать полковнику наши подарки, но он проявляет присущее настоящему военному терпение: “Давайте поедем на передовые позиции, там и посмотрим”.
В части служат как солдаты срочной службы, так и контрактники, в основном жители окрестных сел. Они меня интересуют больше, поэтому прошу отвезти нас туда, где служат контрактники. Мне, откровенно говоря, интересно поговорить с ними, узнать причину их решения служить в Армии.
Передовой пост, куда мы приехали в начале, расположен примерно в 200 метрах от прижавшихся к большой деревне позиций аскерни. Знакомимся со свободными от дежурства бойцами, отмечаю про себя, что командир знает по именам всех своих бойцов, потом идем по сложным и запутанным (для нас) окопам к точкам наблюдения за врагом. Замечаю, что некоторые позиции врага расположены практически в деревне. Говорю об этом командиру. “Это – подлое, нечеловеческое поведение, – отвечает он. – Они стреляют по нам из деревни, вынуждая нас гасить огневые точки. Естественно, иногда пуля может залететь и в сторону жилого дома, и тогда они начинают вопить, что мы стреляем по деревне”.
– Человеческое поведение присуще человеку, – отвечаю, – а перед нами турок.
Интересно, что мы хорошо видим азербайджанских сельчан: двое из них пасут скотину, еще один занимается чем-то непонятным на сжатом поле. “Они прекрасно знают, что мы по мирным жителям не стреляем, поэтому так спокойно ведут себя”, – замечает командир.
– Но аскерню отстреливать надо, командир. Любое существо в форме азербайджанского аскера, попавшее в поле зрения наших бойцов, подлежит уничтожению.
Полковник внешне отстраненно, но немного хитровато, улыбается. Чувствуется, что он своего не упустит.
К разговору подключается командир одного из батальонов – участник военных действия по отражению агрессии Азербайджана. Он в те годы был танкистом, а теперь, как шутит он сам, “переквалифицировался”. Еще молодой, крепкий, он излучает спокойную уверенность сильного, уверенного в своей правоте человека.
Наконец, дело доходит до подарков. Решили именно здесь передать все, а потом пусть командир сам распределяет подарки по постам. Водитель, Армен, тащит пакеты к нам. Замечаю довольную улыбку командира и бойцов. Он вдруг заинтересовывается одним из подарков, который читатель, по понятным причинам, на видео не увидит.
– Нравится?
– Знаете, у нас, конечно, все это есть. Разного качества, и намного лучше, и такие же. Но эта штука мне определенно нужна. Я даже знаю, у кого она будет. Спасибо.
– Командир, не знаю пока, как я этого добьюсь, но обещаю, еще до конца этого месяца привезу еще один такой же. Как минимум, один.
– Верю. И очень благодарен восканапатцам.
– Кстати, у тебя служит наш восканапатец, контрактник Агаджанян Дживан. Он меньше полугода назад переехал в Армению из России и сразу пошел служить там, где наиболее горячо. К сожалению, сейчас не его смена, но я прошу один из подарков отправить туда (называю пост), где он служит.
– Конечно. Обязательно.
– Спасибо. Восканапатцам будет приятно узнать, что их подарок нашел реального бойца-восканапатца на границе.
Осматриваем посты, радуемся всяким разным хитростям, придуманным бойцами для укрепления обороноспособности поста, делюсь с командиром своими впечатлениями.
– Давайте поедем на другой пост, новый, построенный совсем недавно, – предлагает командир, и мы с удовольствием соглашаемся.
Новый пост оказывается настоящей крепостью, значительно выдвинутой вперед от остальных, и практически вонзившейся в целую группу позиций вооруженных сил Азербайджана. Все построено продуманно, с учетом новых достижений военной инженерии. Мы долго восхищались этим постом, его строителями, примененными хитрыми задумками. Но, меня беспокоит то, что пост находится практически во вражеском окружении.
– Командир, а это не опасно, держать здесь бойцов? Пост находится в окружении врага.
– Опасно, – командир смеется. – Конечно, опасно. Для врага. Этот пост как дамоклов меч над их головой, и при необходимости способен один подавить все вражеские позиции вокруг.
Он рассказывает, что пост – крепость родился по распоряжению министра обороны Армении Сейрана Оганяна. “Приехал сюда министр, осмотрелся, изучил местность и ситуацию, а потом указав на это место, обратился ко мне: “Сможешь там установить пост?”
– Конечно. Где прикажете, там и установлю.
– Вот там и установи!
– Так что мы теперь находимся на этом посту. Недавно министр посетил этот пост, – командир едва сдерживает довольную улыбку и протягивает тетрадь с надписью министра, в которой Сейран Оганян выражает удовлетворение сделанной работой и отмечает, что все сделано на высшем уровне.
– Насколько мне известно, Сейран Оганян очень придирчив к такой работе, и мне приятно и удивительно читать эти строки.
– Для нас это было высшей наградой, так как, наверное, мы еще лучше знаем требовательность и придирчивость нашего министра.
А пост, надо сказать, действительно выглядит внушительно и прочно. После его подробного осмотра я начинаю лучше понимать слова командира части, уверенного в том, что это не его пост находится в окружении врага, это враг оказался под прессом армянской позиции.
На одном из постов передаю прицел ночного видения нашему снайперу. Желаю ему здоровья, безопасной службы, а также, чтобы переданная “игрушка” помогла ему в уничтожении аскеров. “Уничтожать аскерню – святое дело, ибо ты – защитник Родины – уничтожаешь потенциального убийцу наших детей”, – говорю я ему.
– Мое оружие днем исправно поражало врага, – отвечает он, – теперь у меня появилась возможность делать это и в ночное время суток.
Вначале я порадовался и рассмеялся остроумному ответу, потом подумал: “Неужели до нашего приезда он мог “работать” только днем? Говорю ему о моем недоумении: “Что это за снайпер, который может использовать оружие только днем?” Боец смущенно рассмеялся, затем зашел в блиндаж и вышел оттуда с новенькой винтовкой с великолепной оптикой, рядом с которой наш подарок выглядел безобидной детской забавой.
– Что же ты говорил о дне и ночи? – спрашиваю я у него.
– Вы только не пишите об этом, но подарок всегда нужно принимать так, это меня еще дома учили, чтобы дарящий испытывал радость и удовольствие. Но вы не беспокойтесь, у нас много найдется бойцов, способных использовать ваш подарок по назначению. Он еще поможет уничтожить не одного врага, можете быть уверены в этом.
Если бы не эта последняя фраза, я бы выполнил просьбу бойца и не написал бы о его оружии с чудесной оптикой, а так, прости, боец, дорогой, но мне тоже хочется, чтобы мои восканапатцы знали о вас и вашем оснащении. Меня тоже кое-чему учили в семье, например, тому, что в хорошем хозяйстве даже ржавый гвоздь не потеряется.
Уже поздно вечером, в кабинете у командира, осматриваем те подарки, что найдут своих хозяев завтра. Пьем крепчайший кофе и делимся планами.
– Левон Грантович, когда вы намерены еще приехать?
– Не знаю, командир, но в этом месяце обязательно. Знаю, та “игрушка” тебе понравилась, поэтому еще раз повторю, как минимум, одну такую достану хоть из-под земли. Ну и разные необходимые технические приспособления привезем, конечно.
– Дело не только в этом. Нашим бойцам всегда приятно знать, что население помнит их, ценит их ратный труд. Я считаю очень важным постоянно укреплять связь между Армией и гражданским обществом.
– Это очень хорошо. Бойцы должны знать, что за их спинами находится армия из гражданских лиц. Вообще, я пока ничего не буду обещать, но у меня появилась мысль наладить взаимосвязь между вашей частью и, вообще, всем корпусом, и Восканапатом. Не хочу называть это дурацким словом “шефство”, но дружеская связь с вами восканапатцам, по моему убеждению, нужна намного больше, чем вам. Наш Дживан вернулся в Армению и пришел к вам именно потому, что целиком и полностью воспринял идеологию “Восканапата”. Здесь – самая горячая точка границы республики Армения, а это значит, что мы должны быть здесь.
Возвращались мы уже поздно ночью, уставшие, переполненные позитивными эмоциями и довольные увиденным. Дорога петляла по лесу, и мы даже немного пожалели, что не видим всей красоты природы. Однако все сожаление мгновенно пропало, когда внизу показался сверкающий Иджеван. Мы смотрели на это лесное чудо как завороженные.
“Армения прекрасна и днем и ночью, и летом и зимой”, – тихо, словно про себя, молвил Аршак.
Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН
