24 апреля в Баку, в здании Союза писателей Азербайджана (СПА), состоялась международная конференция «Армянский вопрос в современной литературе Азербайджана и Турции». Сразу отмечу, что «международной» она была названа для придания этому собранию видимости приличия, хотя не исключаю, что в следующем году будут куплены и участники из других, кроме Турции и Азербайджана, государств. А пока собравшимся представителям бир миллета, что в переводе означает «один народ», было предложено хотя бы на время конференции стать разделиться на несколько племен. «Для солидности нашей конференции», – объяснил растерянным участникам секретарь СПА Ариф с саморазоблачительной фамилией Амрахоглу.
Этот же Амрахоглу, в своем выступлении, открывшим очень научную конференцию, поставил перед ее участниками задачу: «Необходимо доказать, что на протяжении всей истории армянская литература развивалась под влиянием азербайджанской и турецкой литературы». Собравшиеся ученые литературоведы, сытно рыгая, согласно закивали головами: «Докажем и убедим».
Лично меня они убедили сразу, живо описав картину, как Мовсес Хоренаци написал в V веке свое прославленное «Жены нежные Страны Армянской…» под влиянием элегии выдающего азербайджанского поэта IV века Асли «Азербайджанын инджя гадынлар». Очарованный докладом турецкого литератора, я также отчетливо представил, как Наапет Кучак весь ХII век проходил по кочевьям будущих азербайджанцев, собирая у них сюжеты для своих hайренов и прося подыскать для него рифмы. Но более всего я был расстроен судьбой потенциально величайшего армянского писателя всех времен Карапета hАйкяна. Никто из нас не слышал о нем, никто не имел счастья держать в руках его бессмертные произведения. А все потому, что Карапет не любил турок, и они отомстили ему, спрятав от него все книги на азербайджанском и турецком языках. Карапет был лишен благотворного влияния и, естественно, не состоялся как поэт и писатель. Невосполнимая утрата мировой и армянской литературы.
Пока я оплакивал судьбу обделенной мировой литературы, Амрахоглу уже ставил перед разделившимися на племенные юрты литераторами новую задачу: «В истории азербайджанской литературы нельзя встретить ни одного факта оскорбления армянского народа. Терпимость является основной чертой азербайджанской литературы. Но эта чрезмерная терпимость работает против нас». Амрахоглу взывал к патриотизму временно разделившегося миллета и призывал ученый люд задействовать фантазию и сочинять поводы и причины для высокохудожественного оскорбления армянского народа. Последние переглядывались в искреннем недоумении: с тех пор, как муаллим вложил в их руки калам, они только этим и занимались. А оскорбленная столь явной несправедливостью директор Института прав человека национальной Академии наук Азербайджана Айтен Мустафаева выступила с взволнованной речью, не поленившись при этом перечислить свои и покойного мужа книги. «Разве мы мало старались на поприще лжи, оскорблений и инсинуаций в адрес армян?» – вопрошала она с горящими глазами неудовлетворенной вдовы.
– Я вас, Айтен ханум, не имел в виду, – пытался успокоить ее Амрахоглу.
– А мой муж, сердце, печень, почки и даже мочевой пузырь которого сожгла ненависть к армянам? – не унималась Айтен.
– Профессор Ровшан Мустафаев является гордостью всех азербайджанских племен, – продолжил юлить Амрахоглу, – а его сгоревшие внутренности должны служить для нас негасимым маяком патриотизма.
Айтен собралась было продолжить рассказывать о муже, но в это время к трибуне засеменил посол Турции в Азербайджане Исмаил Алпер Джошгун, решивший поддержать призыв Амрахоглу: «Сегодня мы являемся свидетелями того, как Армения и ее диаспора занимаются фальсификацией исторических фактов. Как уже отмечалось, ни в нашей политике, ни в нашей литературе не было ненависти к армянам. Мы должны отражать в литературе исторические реалии».
Неудовлетворенная вдова вновь вышла из себя: «Разве Ровшан Мустафаев не отражал в своих произведениях исторические факты? Разве не сеял он ненависть к армянам на азербайджанском, турецком, русском, английском, французском и других языках? Или это не он добился перевода своих книг на иврит?».
– Вы все правильно говорите, ханум, и уважаемый Амрахоглу уже воздал должное вашей и вашего мужа подвижнической работе по внедрению в людях ненависти к армянам. Другие должны брать с вас пример.
– Весь наш институт уже много лет работает только над этим, – Айтен понемногу входила в себя.
И тут посол перехватил инициативу. «Почему только ваш институт? Исторические факты нужно доводить до сведения общественности не только с помощью литературы, но и другими средствами».
Джошгун наконец, получил возможность высказаться. Ненависть к армянам следует распространять с помощью художественных фильмов, сплетен, лжи, инсинуаций, да чего угодно. Нет исторических фактов? Придумайте, вы же творческие люди. Не надо бояться лжи, ибо наша ложь служит нашему спасению. В любой ситуации из любого случая можно выжать предлог для усиления ненависти. Наша ненависть должна сжигать не наши кишки и печенки, она должна жечь дома армян. Узнали о нашествии саранчи, например, в Египте, пишите: виноваты армяне. Не подается газ в районы – армянская диверсия. Жена турка оказалась не девственницей – армянские проделки. Какая разница, о чем писать, главное – придерживаться генеральной установки, сеять ненависть к армянам. А ложь, это и не ложь вовсе, а художественное сочинение. Собрались же мы здесь доказать, что на протяжении всей истории армянская литература формировалась под влиянием турецкой и азербайджанской литератур. Разве мы не знаем, что наша древняя литература существует только в нашем воображении? Знаем. Но надо писать, надо творить. Вы же литераторы.
Утром азербайджанские новостные каналы облетела новость об очередной армянской диверсии: половина Баку осталась без воды, а в другой половине нет электричества и газа.
Сагател БАКВЕШИНЯН