В ночь с 19 на 20 января, отмечая очередную годовщину смерти своих погромщиков и убийц, враг предпринял попытку диверсионного прорыва на территорию Республики Арцах.
Попытка, как и всегда, была отражена нашими военнослужащими. Враг, побросав оружие, боеприпасы и снаряжение, а также бросив трупы подельников, вынужден был трусливо бежать восвояси.
Увы, мы тоже понесли невосполнимую потерю. Отражая нападение, спасая жизни своих товарищей и множества мирных людей, в этот час спокойно спящих в своих домах, геройски погиб 19-летний младший сержант Армен Левони Ованнисян.
Обычный ереванский парень, такой же, как тысячи других, он, не задумываясь, возложил свою жизнь на алтарь Родины.
Указом президента Республики Арцах Бако Саакяна, за мужество и доблесть, проявленные при защите государственной границы Республики Арцах, младший сержант Армен Ованнисян был награжден медалью НКР «За мужество» (посмертно).
Армена с воинскими почестями похоронили в Пантеоне воинской славы на Ераблуре. Рядом с теми героями, кто отдал свои жизни 20 лет тому назад. В Ераблуре нашей памяти на одного Героя стало больше.
Если враг и преследовал какие-то свои цели, все получилось с точностью наоборот. Героическая смерть Армянского Воина сплотила нацию, чего не случалось уже очень и очень давно, заставила забыть разногласия и обиды, показала врагу, что армяне по-прежнему едины, и в нужный час готовы, как это уже не раз бывало в истории, превратиться в грозный сокрушающий кулак.
И еще одно. Если кто и сомневался до этого, Армен своими действиями наглядно доказал, что новое поколение защитников Отечества ни чем не уступает героическому поколению своих отцов и дедов, поставивших турок на колени в начале 90-ых.
Такая несправедливо короткая, но такая величественно красивая жизнь настоящего Мужчины, настоящего Воина, настоящего Армянина…
В эти дни армянская блогосфера словно перестала быть местом ожесточенных споров, разборок, пустых разговоров и бессмысленных страстей. Читаешь ленту, и переполняют чувства. Чувство утраты, невосполнимой потери. До слез, до комка в горле. Чувство ненависти к врагу. До хруста костяшек пальцев, до зубовного скрипа. И чувство гордости за наших ребят, наших Воинов, днем и ночью, в холод и зной хранящих покой Земли Армянской.
Пишет Давид Ifodiano:
«Вчера больше часа стоял у него во дворе и думал. Думал и думал.
Обычный дом, обычный двор, частный ереванский сектор. Дом его даже чем-то похож на армянские дома из картин Мартироса Сарьяна. Как будто время застряло в начале века.
Пытался представить, как он мальчишкой просыпался, смотрел из окон на свою улицу. Как он быстро, съев свой панир-хац – свежий вкусный армянский хлеб с соленым сыром, выпив черный сладкий чай на завтрак, бежал на улицу. Как он играл во дворе, смеялся, разговаривал, жил, как он смотрел на соседние дома, на прохожих, на друзей и подруг. Видел его глазами его улицу, как он смотрел в небо у себя во дворе, смотрел на дорогу, на камни, на воздух.
Он наверно был счастлив, любил жизнь.
Да, то, что он сделал – это геройство, но сейчас совсем про другое говорю.
Представляю, как тяжело родителям. Представляю, потому что сам родитель.
Это с ума можно сойти, это невозможно принять, понять. Так что лучше не лезть к ним сейчас с вопросами, что ваш сын – герой, что делали вчера многие представители желтой прессы. У них горе, лучше их не трогать, время, наверно, только и сможет вылечить.
Хотя, может быть, для них будет слабым утешением, когда они увидят толпы людей у дома и на кладбище. Может быть, не знаю, и не дай бог нам такого познать.
Нет больше маленького обычного человека. Он умер. Его вселенная исчезла.
Хотя исчезла ли? Не возникли ли новые вселенные в связи с его гибелью? Даже в наших головах.
Думаю, возникли. Его смерть дала жизнь новым жизням. Словесная тавтология, но как-то так.
Ведь своим поступком он дал нам понять, что, к сожалению, в жизни есть еще зло и непонимание. И что, к сожалению для человечества, противостоять злу мы можем только за счет собственной жизни, пока не придумана иная формула.
Мне кажется, если вернуть время назад и спросить: «Армен, будет такая ситуация, и ты умрешь, как герой, согласен ли?», он ответит – «Да». И многие, наверно, так же ответили бы: да. Потому как все равно не поверили бы, что наша вселенная может исчезнуть.
Скажу еще пару слов.
В день, когда по всем каналам СМИ начали говорить о геройской гибели солдата, буквально за пару часов до выхода новостей в эфир, я прогуливался на чистом воздухе. И думал про войну. Что вот начнется (не дай бог, конечно) война, и пойду добровольцем на фронт. И так же окажусь в окружении. Спасу однополчан, и буду один, раненый, держать оборону.
Понимаю, что это, может быть, во мне еще сидит мальчишество, и говорит тщеславие, но факт есть факт. И понимаю, что это у меня только в мыслях и на словах, а в нужный момент окажусь обычным трусом. Ведь на самом деле нужно быть храбрым, честным и сильным, чтоб взять оружие в руки и воевать, защищая свой дом.
А через пару часов узнаю по новостям: только что на границе произошел именно такой инцидент. Только в своих фантазиях я вернулся с фронта живым. Калекой, но живым.
Поэтому вчера, стоя у дома Армена, чувствовал себя виноватым. Что он умер за меня, что он умер вместо меня. Что он умер за нас.
На фейсбуке написал пару слов, и разместил картинку одну.
Сегодня поехал в Аван. 14-я улица, восьмой дом.
Дом молодого двадцатилетнего героя, которого уже нет.
Но это не повод писать про это в фейсбук.
Я про другое.
Таксист, увидев, куда меня привез, категорически отказался взять деньги.
-Ынкер джан, ес горци эм, чем кара га, им технэл кангни.
Картинка давно была на рабочем столе, и у дома Армена вспомнил эту картинку.
Прямо напротив дома маленького героя, нет, Большого героя, есть небольшая площадка на высоте. Прямо как автобусная остановка – смотровая площадка на высоте пяти метров от земли. У ребенка, а, тем более, у мальчишки такие строения вызывают восторг и поле для игр и фантазии.
И мне кажется, Армен там – сидит и смотрит на нас. Это единственное, чем мы можем себя утешать. Что есть другой мир, другая вселенная, куда попадают герои.
И он больше не дождется своего автобуса. Он уже сел в него… в свой автобус жизни».
А это воспоминания об Армене Сатеник:
«Я вспомнила, что была знакома с Арменом Ованнисяном. Это было связано с работой. После того как увидела его мать, припомнила, что Армен – тот самый парень, что некоторое время назад запечатлелся в моей памяти.
Общаясь с ребятами призывного возраста, я всегда старалась поддержать их, чтобы они шли служить с легким сердцем. Случалось, подолгу беседовала. Но не было случая, чтобы я не благословила юношу перед службой.
С Арменом было иначе. Когда мы встретились, я задала свой, ставший привычным, вопрос: «Армен джан, как ты себе представляешь службу, готов идти в армию?»
Очень сдержанно и скромно, едва слышным голосом он ответил: «Да, готов, я пойду в армию».
Я уже начала произносить ставшее, в этом случае, привычным: «Молодец, дорогой…», когда увидела взгляд Армена и… осеклась.
Передо мной стоял сильно покрасневший, застенчивый юноша, немногословный, скромный, но от этого парня веяло такой зрелостью и исходил такой свет, а в его манере держаться была такая мужественность, что моя стандартная речь в этот момент показалась мне слишком мелкой и даже какой-то дешевой. Мне стало так стыдно! И, смутившись, я притихла. Опыта подобной реакции у меня еще не было. Это было неожиданно. Много было ребят, которые смело говорили: да, будем служить, а как же! Этого еще не хватало – от службы уклоняться.
Были единичные случаи (и я их помню все до одного), когда ребята неохотно разговаривали о службе, но это было скорее следствием запугивания со стороны их родителей. А ответ Армена был совсем иного рода. Если б не было этого подвига, эти мои ощущения показались бы совершенно субъективными. Но сейчас, когда все выяснилось, у меня больше нет сомнений, что они были гораздо более объективными, чем я тогда была в состоянии ощутить.
В тот день я возвращалась домой действительно счастливой, и после долгое время меня не покидало ощущение какой-то защищенности и уверенности. Я думала: какая же все-таки могучая у нас молодежь! Я была действительно так счастлива, после того как обменялась с Арменом этой парой слов и увидела его настрой.
Ах, если бы знать, что я тогда разговаривала с Героем!
Армен джан, мой мальчик, знаю, чувствую, что ты сейчас все видишь. Я не забыла тебя. Ты был настолько особенным, что тебя невозможно забыть. Да, ты ушел от нас, не оставив ни семьи, ни детей. А ведь какими бы они были замечательными! Но своим беспримерным подвигом ты вошел ряды Отцов нашей нации. Тех Отцов, которые тысячелетиями хранили нашу землю и род, и так здорово хранили, что сегодня в нас рождаются, подобные тебе, чистые, величавые и невинные семена.
Слава и вечная жизнь твоему святому Роду. Преклоняю голову перед твоим величием и твоей Миссией. И плачу, и горжусь тобой. Покойся с миром под ярким светом своего имени. Вечная слава твоей памяти и великое терпение твоим святым Родителям…»
ПАНДУХТ