Мне в моей жизни доводилось бывать в разных странах и городах. И у меня как у человека, искренне любящего историю своего народа, иногда случались волнительные встречи с прошлым и неожиданные находки, связанные с историей Армении и историями соотечественников, волею судьбы разбросанных по всему миру.
А где еще так близко соприкоснешься с Историей, как не на кладбище — месте, где находили и находят свой последний приют наши многочисленные скитальцы — гарибы и пандухты.
Однажды на одном из кладбищ встретился мне удивительный надгробный камень — массивный мраморный саркофаг на тяжелом постаменте с рельефом и вязью армянских букв на верхней грани. К сожалению, безжалостное время сделало свое дело — эпитафия не была цельным текстом и поэтому читалась с большим трудом.
Втиснувшись в узкий проход между надгробиями, я глянул на тапанакар с торца и ахнул: на боковом срезе камня, спрятанная от любопытных глаз, была высечена краткая и удивительная история целой человеческой жизни!
«Под камнем сим погребено тело Григория Ивановича Халдарова рожденного в Новой Жульфе, откуда принял он путь в разныя земли: в Ост-Индию, в Англию и наконец переселился в Россию с благим намерением завести там армянское книгопечатание и в короткое время приведя то к совершенству, не мог долее пользоваться плодами своих трудов похищен преждевременною смертию 1787 года августа 8 дня на 55 году от рождения оставя нескончаемое болезнование супруге и (…) коими сие надгробие положено».
Спустя годы мне вновь довелось побывать на этом кладбище — Смоленском армянском кладбище в Санкт-Петербурге. Выйдя из обновленной и похорошевшей церкви Сурб Арутюн, я, как обычно, пошел побродить по кладбищу и, конечно, в первую очередь направился к тому самому надгробному памятнику.
Надо сказать, что кладбище, которое в духовное пастырство в Санкт-Петербурге иеромонаха Езраса, ныне архиепископа, главы Российской и Ново-Нахичеванской епархии Армянской Апостольской Церкви, уже начало преображаться, сейчас выглядело еще более ухоженным. И на этот раз нужное надгробие я нашел без труда и смог сфотографировать его с разных ракурсов.
Мне стало интересно узнать о судьбе джугинского книгопечатника Георгия Халдарова побольше. К счастью, в отличие от того давнего посещения, теперь есть интернет, и кое-какая информация об этом человеке нашлась.
Георгий Халдаров родился в Новой Джуге в 1732 году. Получив блестящее образование на родине, он занялся коммерцией. Успешная торговля в Индии, которую он вел более двух десятков лет, позволила ему сколотить приличное состояние. В 1760 году, перебравшись в Лондон, Георгий Иванович приступает к осуществлению своей давней мечты — созданию армянской типографии. В Голландии по его заказу были изготовлены армянский шрифт и оборудование для типографии, и Халдаров приступил к изданию книг. Помимо этого, вел активную благотворительную и меценатскую деятельность.
В 1782 году по приглашению начальника армянской епархии России, архиепископа Иосифа Аргутинского-Долгорукова, Халдаров прибывает в Санкт-Петербург, где в 1783 году, перевезя оборудование из Лондона, основывает первую в этом городе армянскую типографию, располагавшуюся в самом сердце российской столицы — в доме №40 по Невскому проспекту. За годы работы в ней был отпечатан целый ряд изданий различной направленности — от религиозной литературы, составлявшей основную часть публикаций, до научных работ и исторических трудов. Именно в типографии Халдарова увидела свет первая в России книга на армянском языке — «Букварь».
К сожалению, просуществовала петербургская армянская типография недолго. В 1789 году, уже после смерти Георгия Халдарова Иосиф Аргутинский-Долгорукий выкупил типографию у вдовы печатника и перевез ее сначала в Нор-Нахичеван, в построенное специально для этой цели помещение при монастыре Сурб Хач, а затем в Астрахань.
Помимо издательской деятельности, Григорий Иванович работал над созданием первого в истории русско-армянского словаря, в который должны были войти, как писал он сам в предисловии к данной работе, около двух с половиной тысяч «наиизбраннейших слов из бездонного моря языка русского народа». В конце словаря Халдаров собирался разместить армянский текст «Молитвы» Нерсеса Шнорали и его русский перевод.
Увы, «похищенный преждевременною смертию», увидеть свое детище он не успел. Но словарь Халдарова все-таки вышел в свет, благодаря усилиям вдовы печатника — Катаринэ Захаровны, ставшей, по признанию выдающегося армянского историка Лео (Аракел Григорьевич Бабаханян, 1860-1932), первой армянской женщиной-издателем. Эта работа, имевшая огромное культурное значение, по словам самой Каринэ Халдаровой, явилась «более плодом любви, нежели знаний». Она же, спустя год после смерти мужа, издала «Книгу, содержащую в себе ключ познания букваря, словаря и некоторых правил из нравоучения», принадлежащую перу первой армянской женщины-литератора России Клеопатры Сарафовой (Марии Моисеевны Лорис-Меликовой, 1765-1806), ставшую первым армянским учебником русского языка.
ПАНДУХТ
