Информационно-аналитический портал Voskanapat.info и агентство Times.am представляют вниманию читателей ряд историй и рассказов об Арцахской освободительной войне. Главная цель проекта – знакомство широкого круга читателей с нашими героями. Мы попытаемся выявить и представить Вашему вниманию самые интересные истории и фрагменты освободительной войны.
Итак, рассказывает Геннадий Мнацаканян.
Мы были в резервной группе Командоса. Нас отправляли на поле боя только в самом конце битв, в самые тяжелые минуты, когда военные операции были на грани срыва. Когда мы спрашивали, Аркадий Иваныч, почему нас не отправляете, мы тоже хотим воевать, он говорил: «Вы будете обороняться у Деды-Бабы».
В начале войны я был в пехотной разведке, но потом, когда Армен позвал меня к себе, я увидел, что в артиллерийской разведке намного интереснее. Я присоединился к Армену, и мы вместе прошли наш боевой путь.
Так что Армен не преувеличивает, когда говорит, что наша дружба, победившая все сложности войны и мира, является нашим богатством, нашим «всем». Это поймут только те, кто, как и мы, прошли такой путь. Не только Армен. У меня есть и другие боевые друзья.
Я вам так скажу, хоть война, через которую мы прошли, была жестокой, проклятой, но она подарила нам настоящих друзей. Людей, без которых ты не представляешь себе жизни, и только от одной мысли, что с твоим другом может что-то случится, ты хочешь сам ринуться вперед, пожертвовать собой.
Помню освободительные бои за Кичан-Срхавaнд. Войску противника не было конца и света. Они вывели пять танков, ГАЗ-66 и другую военную технику. Ну а о пехоте я вообще молчу. Это была важная битва, много отрядов в ней участвовало — Арутюнагомская, Кичанская, Араджадзорская и др. Командиром кичанского отряда был Карен. Он подходил со стороны Кичана, а мы с Срхаванда. Мы вышли навстречу друг другу, и бой должен был закончиться нашей встречей.
Мы, будучи в артиллерийской разведке, обошли противника, чтобы оказаться в его тылу. Рядом с нами проехали четыре вражеских танка. Все четыре танка наши подбили. Когда подъезжал пятый, я и Вардан с нашего двора решили захватить его. Мы подбили его из гранатомета. В этот момент нас приметили, и артиллерия врага открыла по нам огонь. То, что мы вышли из этого боя без потерь, было настоящим чудом. Просто нашим союзником был густой лес и влажная земля. Вместо нас, казалось, родная земли поглощала падающие на нас снаряды.
Спустя некоторое время после двустороннего обстрела я сказал ребятам, чтобы они легли, а я попробовал бы приблизиться к танку, чтобы проверить, в каком он состоянии. Вардан опередил меня, заявив, что он идет со мной. Я не хотел брать его с собой, так как не знал, что нас ждет впереди, у танка. Мы видели только, что танк остановился, но у нас не было никаких сведений об экипаже танка. Видимости абсолютно не было. Но Вардан заупрямился, и я не смог его удержать. Вместе пошли. Оказалось, что экипаж состоял из казаха и турка. Оба были убиты. Вардан залез в танк и гордо-гордо объявил: «Я — командир».
К счастью, танк не был поврежден, мы очистили турецко-казахскую кровь, которая залила всю кабину, сели и поехали. Послали ребят, чтобы они предупредили наших, что мы возвращаемся на танке, чтоб вдруг не подбили нас. А то до этого у нас не было танков, наши точно подбили бы нас.
Тяжелый бой завершился славной победой, кроме освобожденных сел, мы заполучили и довольно много трофеев. Поступок Вардана я только потом взвесил. Мы не знали, что нас ждет у танка. Возможно, что территория была заминирована, не знаю, могло быть все, что угодно. Каким скромным он был в своем самопожертвовании. Вардан хотел уберечь меня, я — его. Это был мой первый завоеванный танк, второй удалось взять через месяц.
Армен Григорян. Когда слова настолько изнашиваются, что, казалось, теряют свою ценность, свой смысл, ты больше не хочешь ими пользоваться, например, характеризуя своего друга. В наше время, к сожалению, это довольно распространенное явление. Поэтому я воздержусь называть Гено такими словами, как «преданный делу», «патриот» и другими подобными эпитетами. Я расскажу всего один эпизод, с помощью которого вы узнаете его.
Случай произошел в Мартуни. Гено стал уже командиром батареи. Его отношения с бойцами отряда были далеки от уставных. Я его всегда упрекал за это. Говорил, веди себя как командир. Но это была его сущность. Он был очень общительным. Садился рядом с солдатом, ел-пил вместе с ним. Если посмотреть со стороны, то и не скажешь, что это командир. Обычный солдат. Так вот, в один день Гено один пошел на наблюдательный пункт. Наблюдал, делал вычисления, одним словом, занимался своей работой, когда противник внезапно перешел в атаку. Наблюдательный пункт находился между передовой и боевым постом. В начале боя удача была на стороне противника, они продвигались, практически не встречая сопротивления. Бойцы передовой отступили, Гено остался в ловушке. Враг в скором времени должен был оказаться в нашем боевом посту. Когда Гено понял, что он окружен и остался один, он связался с боевым постом, назвал свои координаты и дал команду открыть огонь. Артиллеристы, отсчитав координаты, опешили и снова связались по рации с Гено.
— Наверное, произошла ошибка, командир. Снова назови координаты, — сказали ребята.
— Нет, все правильно, стреляйте.
— Но это наша позиция. Ты что хочешь, чтобы мы по тебе огонь открыли?
— Так надо. Я один и в окружении. Они с минуты на минуту будут здесь. Стреляйте по мне, стреляйте, — голос Гено был уверенным и без тени страха.
Артиллерия открыла огонь. Наши артиллеристы перевернули вверх дном всю территорию. Подобно поделенной на шахматные квадраты лился на землю поток огня. В действии были боги войны. Только один маленький отрезок земли остался нетронутым — наша наблюдательная позиция. Артиллерия, конечно, сработала с ювелирной точностью.
Несмотря на то, что Гено вот уже сто лет как мой друг и мы прошли через тысячу и одно испытание, но, мне кажется, что именно в тот день я по-настоящему узнал его. В одном таком скромном человеке столько храбрости и безмолвного героизма. Насколько мне известно, это было исключительным явлением в Арцахской войне. Подобную сцену я только в фильме видел. Кажется, в фильме про оборону Сталинграда, где герой требует открыть огонь по себе.
Спустя время, когда Самвел Бабаян позвал меня и спросил, чтобы я представил двух людей к награде, я без колебаний предложил наградить Гено. Он рыцарь боевого креста второй степени. Вам он, конечно же, ничего об этом не расскажет. Его врожденную скромность не изменили ни война, ни послевоенные испытания.
Обремененный трудностями жизни, но не потерявший свою гордость. Гордый, потому что честный, потому что с достоинством сделал свою работу и сегодня остается преданным своим ценностям и идеалам. Это счастье жить рядом с такими людьми и иметь такого друга.
Беседовала Юлия ВАНЯН