Чтобы никогда не забывали, что там – по ту сторону границы, у нас есть куски оккупированной родины…
Тавушский марз, Овк
79-летняя бабушка Ася из Мартунашена печет хлеб, мы здороваемся, она в ответ улыбается и приглашает нас в дом. Смотрю на электрическую печь.
– У вас нет тандыра?
– Эх, деточка, у нас в деревне мы пекли в тандыре, но здесь не получится, нет земли, всюду вода, где не копаем везде вода. В деревне мы пекли лаваш в тандыре, эх, совсем не похож на этот хлеб.
Я чувствую продолжение и молчу.
– Разве мы плохо жили? Дом был полон… Три приданных оставили дома и приехали… В нашем Мартунашене было 500-600 домов, все разбежались, остались без кола, без двора. Ну разве это дом? Со стены течет вода, и с потолка тоже, а под нами вода течет как река, сыро, мокро…
Ася Ованнисян из Мартунашена одна из жительниц села Овк Тавушского марза. То село, по дороге в которое тавушцы говорили: «А, вы ищете деревню беженцев?».
В Овке много беженцев из различных сел – из Геташена, деревень Шамхора, Мартунашена…
Почти все семьи поселились в этом селе за последние 25-26 лет, и живут со своими старыми, новыми и нерешенными за 25-26 лет проблемами.
Но они лишь несколько минут говорят о текущих проблемах.
– Наша деревня была не велика, но очень красивая. У нас была большая, красивая церковь, а в лесу еще три монастыря. У нас были двухэтажные дома, все у нас было. Был скот, две машины, которые мы оставили дома – жигули и УАЗ. Там стоял ОМОН, кто мог что-то с собой вынести?
30 апреля 1991 года Советская армия и спецназ азербайджанского МВД начали операцию «Кольцо», окружив села Мартунашен и Геташен. Окружившая деревню армия использовала артиллерию.
Сначала было выселено население Мартунашена.
– Они танками окружили четыре стороны села, там было сорок танков, начали обстреливать, а мы сбежали, бросили все и бежали, а что мы могли сделать, как могли остаться… – В глазах бабушки Аси был уже знакомый вопрос.
У меня нет ответа, и я отвожу взгляд.
– Два-три года мы боролись за наше село, но когда они ввели танки, мы сбежали. Первого числа они напали, убили пять односельчан. Турки знали, что мы три дня держим покойника, мы боялись, что во время похорон они могут организовать крупную атаку, поэтому нарушили обычаи и на второй день похоронили погибших.
Танки атаковали на следующий день, это был полдень, в районе двух часов. Сначала мы скрылись в лесу, детей забрали с собой, мы не знали что делать, решили идти в Геташен, подумали, что там наверняка будут сражаться, ну а если убьют, то и нас вместе с ними.
Они сражались четыре часа, защищая нас.
Нас и село Геташен разделяла одна река, мы все бросились в эту реку, перешли через реку и дошли до леса. С детьми на руках, со страхом, еле добрались до Геташена.
Мы пробыли в Геташене три дня, и вдруг там тоже начали атаковать. Нас на вертолетах перевезли в Степанакерт. Из Степанакерта в Ереван, а потом расселили в пансионатах. Кинулись в одну сторону, потом в другую, пришли в это безлюдное село – никто не знает где мы, что с нами…
Этот дом был хлевом, из которого мы построили что-то наподобие дома. Когда мы пришли сюда 3-4 года прикрывались одеялами, так и спали, потом начали держать овец, у нас появилась шерсть, чтоб пошить постель.
Разве турки строят дома? Они строили не дома, а бараки, держали скотину, потому что знали, что это не постоянное жилье, что они уйдут. Их жилье было таким же, как и их сараи. Ну, разве они похожи на нас? Мы мучались, строили дома, но ничего оттуда вынести не смогли, все досталось им…
Бабушка Ася молчит, забывает о нас, забывает покрасневший на печи хлеб. Потом замечает, что я рисую подушку для иголок, которая висит на стене.
– Эту подушку я сама сшила, но зрение меня уже подводит, наверное мои глаза слишком многое повидали, больше не хотят.
И возвращается в Мартунашен.
– Я закрыла дверь дома на замок, а окно оставила открытым… Подумала, ну, ничего, потом закроем. Кто бы мог подумать, что мы больше не вернемся. Мы были как птицы, потерявшие свою стаю, в селе Овк каждый очаг – это потерянная птица…
Я спрашиваю бабушку Асю, есть ли у нее фотографии из Мартунашена, она удивляется:
– Мы ушли оттуда в одном ситцевом халате, без вещей, были люди, которые даже не успели обуться, откуда у меня фотографии? Даже потом не смогли вернуться, все осталось там.
Бабушка Ася говорит, что не помнит сколько лет деревне, но была основана задолго до Геташена, об этом она много слышала. Вспоминая старые истории бабушка Ася вспоминает одну из старейших женщин села, которая сбежала из Западной Армении во время геноцида 19-го века.
– В нашем селе жила старая женщина, из села Ани, ее звали Наргиз. Мы часто просили, чтоб она рассказала как все было, как они бежали, как пришли в наше село. Она рассказывала, а мы были детьми, начинали плакать вместе с ней… Столько просили ее рассказать, что сами попали в такую ситуацию, сами стали беженцами… Поэтому я сейчас редко рассказываю детям, – смеется и сквозь смех плачет бабушка Ася.
Нарине ВАРДАНЯН