«Все мое», – сказало злато,
«Все мое», – сказал булат.
«Все куплю», – сказало злато,
«Отберу!» – сказал булат.
А.С. Пушкин
Лев Толстой в эпиграфе к «Анне Карениной» писал, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Можно сказать, что все империи мира несчастливы одинаково. Развиваясь и захватывая новые земли и рынки, они тем самым готовят свою неотвратимую гибель.
Зарождение новой империи (я имею в виду стиль и способ правления и существования, а не форму – она может быть и монархической, и республиканской, и всякой другой) начинается с экспансии – захвата новых земель, как правило, уже заселенных другими народами, зачастую имеющими свои государства. Так начинались все империи от древних до Британской, Испанской, Французской, Османской etc. Метрополия начинаeт нещадную эксплуатацию новых территорий, которая зачастую сопровождается уничтожением коренных народов либо созданием таких условий, что те или покидают родину, или ассимилируются колонизаторами. В метрополию начинают поступать богатства, созданные в колониях, что развращает ее жителей и неотвратимо приводит к развалу ее экономики. Так, всего лишь через сто лет после открытия (и начала грабежа) испанцами Нового света, в Толедо, прежде славящемся своими оружейниками, было утеряно искусство ковки толедской стали. Знаменитые во всей Европе толедские клинки, испанская броня стали всего лишь преданием.
Свалившееся с неба богатство развращает жителей метрополии, отучает их работать, а поскольку в войнах за колонии гибнет или перебирается туда на жительство самая активная часть населения, в метрополии рано или поздно наступает стагнация; население стареет, падает ее рост. Метрополия дряхлеет в прямом и переносном смысле этого слова. Но это еще не вся беда и даже не полбеды. Привлекаемое высоким уровнем жизни, более высокими заработками, сюда начинает стекаться ищущее легкой жизни население уже колоний. Метрополия и рада бы воспротивиться, но нет уже ни желания, ни сил; жители ее стали сибаритами, желающими получать от жизни одно наслаждение, и не желающими ни убирать мусор, ни работать на стройках и заводах, ни даже учиться. Число приезжих между тем растет в геометрической прогрессии, и уже они начинают диктовать свои условия бывшим хозяевам. Происходит своего рода обратная колонизация, что мы и видим на примере Европы.
История, конечно же, баба стервозная и своенравная, но при этом строгая и справедливая. Бесплатным сыр бывает только в мышеловке; за удовольствие кратковременного расцвета надо платить, причем со всеми набежавшими процентами. Так, в 1949 г. США оказали Европе медвежью услугу, разработав для нее план Маршалла по восстановлению экономики. Разрушенный материк, все страны которого были втянуты во Вторую Мировую войну, нуждался в рабочей силе, естественно, желательно дешевой. В Германию стали завозить турецких рабочих, в Англию и Францию – из их колоний. Приезжие, получившие название “гастарбайтеры” (гостящие работники, т.к. подразумевалось их возвращение на родину) быстро освоились, обратно возвращаться не захотели, а стали завозить своих родственников, традиционно рожать много детей. В европейских городах стало быстро расти неевропейское население, которое к тому же не хотело и не хочет становиться европейцами по культуре и образу жизни, но хочет пользоваться всему благами европейской жизни. В итоге Европа быстро теряет свои традиционные ценности, превращаясь из христианского материка во что-то аморфное, без руля и без ветрил. Та цивилизация, появление и становление которой мы наблюдаем на европейском пространстве, уже не будет ни европейской, ни христианской по своей сути. Сказать, что она будет лучше или хуже уходящей, неверно. Она будет другой. Всего лишь 100-150 лет тому назад европейцы и помыслить не могли, что они откажутся от христианских ценностей; сейчас это уже факт – их к этому приучили: всякое предательство начинается с маленького шага. Турция рвется в Европу не потому, что она очарована эгалите, либерте и фратерните – в Турции ими и не пахнет, она их и близко видеть не хочет. Видя, как Европа стремительно дряхлеет и вымирает, Турция стремится завладеть ее наследством, прежде всего, и, в первую очередь – материальными благами, опередив в этом арабов, африканцев и прочий народ, также положивший глаз на имущество бездетной старухи. Будет ли европейцам место в новой Европе, загонят ли их в резервации, продержатся ли они на положении уже реликтовых народов или исчезнут как этруски – зависит уже не от них самих, а от воли потомков бывших гастарбайтеров, которые становятся хозяевами в доме, когда-то принявшем их в услужение.
Однако беды бывших «метрополистов»-колонизаторов на этом не кончаются. Они привыкли жить в относительной сытости и отучились работать. Но теперь за них работать некому, потому что жители их бывших колоний быстро переняли их привычки: социальные пособия, пенсии и прочие блага нетрудового народа. Правительства требуют затянуть пояса, ограничить потребление благ – народ не хочет и выходит на улицы. Вопрос: «А кто будет на вас и для вас работать?» повисает в воздухе. Все – мышеловка захлопнулась. За подробностями включайте последние новости из Европы, похожие на сводки с фронта.
Такова столбовая дорога к гибели империй как расплата за кратковременное процветание. Возможны и иные варианты, но исход всегда один и тот же. Так, если колонии территориально обьединены с метрополией (современные Великобритания, Испания), они развиваются теми же, а зачастую и опережающими темпами (Шотландия, Каталония, Страна Басков). Результат тот же: в один прекрасный день колонии решают, что хватит им кормить метрополию. Обычно это сопровождается и усиливается подьемом национального самосознания – против этого уже ничего сделать невозможно.
Такова в самых общих чертах логика развития империй, приводящая в итоге к их исчезновению. Ни один «тысячелетний райх» не просуществовал больше нескольких столетий. Однако, может быть, миниимпериям удастся избежать этой участи?
Есть у нас в ближайшем соседстве целых две такие – Грузия и Азербайджан. Обе страны относятся к миниимпериям в силу их структурных особенностей, общих с большими империями. Разница, по сути, только в размерах территории. Как и их большие собратья по несчастью, это – полиэтнические государства, где титульный этнос, составляя относительное большинство населения, эксплуатирует людские и материальные ресурсы нетитульных народов, обеспечивая себе временное процветание. Как и у их больших собратьев, это приводит к крайним формам национализма, когда представителям нетитульных народов фактически (зачастую открыто, но без узаконенного апартеида) запрещается занимать сколько-нибудь значимые должности в государственной бюрократии, а редкие исключения носят характер «почетных белых». Во многих отношениях они превосходят своих собратьев: если те зачастую терпимо относятся к инородцам, предоставляя им места во власти, эти требуют полной мимикрии – изменения фамилии, веры, национальности. Имперское высокомерие диктует и отношение к культуре инородцев: памятники их материальной культуры либо уничтожаются, либо обьявляются своими, а представители их культуры ничтоже сумняшеся записываются в счет нации титульной. Так в Азербайджане к представителям «азербайджанской» (турецкой) культуры отнесены перс Нэзами Гянджави, лезгин Узеир Гаджибеков, талыш-генерал Ази Асланов, лезгинская мечеть в Баку переименована в турецкую. В Грузии в грузины (название скорее целой группы южнокавказских народов и племен, практически присвоенное карталинцами) записаны и мегрелы (эти горько шутят, что являются самой короткоживущей нацией мира – мегрел живет всего 16 лет, паспорт получает уже грузин), и сваны, практически ассимилированы пшавы, хевсуры, тушинцы. Грузинами названы армянские Багратиды (кстати, популярное у грузин имя Шота – это Ашот, имя, которое носили многие представители Багратидов, среди которых наиболее известен Ашот Еркат (Железный), артист Серго Закариадзе (брат Глахо Закаряна). Список может продолжить каждый.
Однако история дышит в затылок и грузинам и закавказским туркам; и те и другие прекрасно понимают, что в этой гонке на выживание первыми они не будут. В борьбе за свое существование они используют все средства, а это значит, что и народам, волею случая или геополитических вывертов оказавшимся у них в кабале, также все дозволено.
Эта борьба за национальную независимость, за единственную возможность избежать ассимиляции, проходит несколько этапов. Сначала они пытаются приспособиться к колонизаторам. Какой-то (малой) части это удается ценой отказа от национальности, от языка, иногда и веры; они становятся своими среди чужих, чужими среди своих. В отступничестве их обвиняют и те, и эти. Самый страшный юдофоб – это еврей-выкрест; отступники, добившиеся такой ценой сколько-нибудь заметного положения в новом обществе, в первую очередь бьют бывших своих, оправдывая, с одной стороны, свое предательство, с другой, демонстрируя верноподданность перед колонизаторами.
Народ, в массе своей об отступничестве и не помышляющий, глухо ропщет, отдельные представители пробуют докричаться до мирового сообщества, которое, естественно, их не слышит – зачем ему лишняя головная боль? Люди приходят к осознанию того очевидного факта, что «никто не даст им избавления» и «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Имперская нация начинает репрессии, которые только укрепляют решимость добиться свободы. Закономерный выход из этой ситуации – вооруженное восстание, что и с успехом осуществили абхазы, осетины и армяне Арцаха.
Логика империи не оставляет иного выхода коренным народам Азербайджана: лезгины, талыши, аварцы, рутульцы и другие могут сохраниться как народы со своим «лица необщим выраженьем» только освободившись от колониального гнета закавказских турок. Лезгины и талыши, как два наиболее крупных коренных народа Азербайджана, к тому же разделенных государственными границами, должны стать естественными очагами кристаллизации, организаторами и ведущими этой борьбы. Они ступили на тропу независимости. Станет ли она столбовой дорогой – зависит уже в основном от них самих, от их организованности, от их умения искать и находить друзей и союзников.
«Землю не дарят – ее завоевывают. Кровью». Эти слова бывшего руководителя Азербайджана А. Везирова, кстати, тоже отступника, справедливы как никогда. Родину и свободу не дарят – их отвоевывают. Кочевые турки, пришедшие на наши земли, эту истину уяснили. Не слишком ли загостились они на нашей – армянской, талышской, лезгинской земле, так и не ставшей для них Родиной.
Раздан МАДОЯН