7 июня в Турции состоялись парламентские выборы, имевшие судьбоносное значение, как для политического устройства государства, так и для карьеры его президента – Реджепа Тайипа Эрдогана. Сразу отмечу, что, несмотря на то, что правящая в Турции Партия справедливости и развития (ПСР) заняла первое место на выборах, она справедливо считается единственной проигравшей из крупных партий.
В ночь на 8 июня глава Высшего избирательного совета Турции Сади Гювен сообщил о предварительных итогах голосования после подсчета 100% бюллетеней. Он отметил, что из двадцати партий, принявших участие в выборах, четырем партиям удалось преодолеть барьер в 10% и попасть в парламент. Это – ПСР, набравшая 40,8% голосов избирателей и 256 мест в парламенте; Левоцентристская Народно-республиканская партия (НРП) – 25,2% и 133 депутата; националистическая Партия национального движения (ПНД) – 16,5% и 83 депутатских мандата и прокурдская Демократическая партия народов (ДПН) (иной перевод – Народно-демократическая партия) – 12,9% и 78 кресел в парламенте.
На первый взгляд кажется, что ПСР, хотя и потеряла голоса в парламенте, тем не менее, сохраняет там ведущие позиции. Это, однако, далеко не так, и мы вправе констатировать, что ПСР и ее лидеры – Реджеп Эрдоган и Ахмет Давутоглу – оказались в сложной и проблемной ситуации.
Первая проблема для ПСР заключается в том, что она потеряла возможность безраздельной власти, которой пользовалась на протяжении многих лет. Вторая проблема – остальные три партии, прошедшие в парламент, находятся в жесткой оппозиции к ПСР, причины которых устранить на переговорах хоть и возможно, но достаточно сложно. Третья проблема – пробившиеся в парламент курды, получившие теперь возможность влиять на внешнюю и внутреннюю политику Турции.
К слову сказать, более всего Эрдоган и компания опасались преодоления барьера в 10% именно Демократической партией народов. В этом случае ДПН и сама получала право участия в политической жизни Турции, и, одновременно, лишала ПСР возможности единоличного правления государством. Именно по этой причине вся репрессивная мощь карательного аппарата Турции была брошена на запугивание курдов: в населенные курдами города были введены войска, а сотни активистов курдской ДПН были арестованы. Более того, за два дня до выборов был взорван митинг сторонников Демократической партии народов. Погибли 6 человек, ранения от осколков и в давке после взрыва получили свыше 400 человек, около ста из которых были госпитализированы. Интересно, что никто в Турции не сомневается: теракт против курдов накануне выборов совершила власть.
Парадокс сложившейся по итогам выборов ситуации: Народно-республиканская партия и Партия национального движения еще за неделю до выборов сообщили о том, что не намерены вступать в коалицию с ПСР. А вот курдская Демократическая партия народов, наоборот, достаточно прозрачно намекнула, что не прочь войти в коалицию с ПСР и получить министерские кресла. Это – не уступка курдов, как может показаться на первый взгляд, а глубоко рассчитанная попытка выжать максимальные дивиденды из несомненного успеха на выборах, в то же время ограничив возможности Эрдогана.
Эрдогану придется выбирать из трех зол. Коалиции с Народно-республиканской партией и Партией национального движения ему смерть как не хочется. Сами эти партии также пока не хотят входить в коалицию с ПСР, лелея при этом надежду на ее скорую смерть. Еще меньше, чем коалиции с НРП и ПНД, президент Турции хотел бы коалиции с курдской ДПН, даже при том, что у Демократической партии народов наименьшее количество депутатов в парламенте.
Тем не менее, как представляется, Эрдоган мог бы (может) согласиться на коалицию с ДПН, однако при этом он должен понимать, что ему придется забыть о планах относительно переформатирования Турции из парламентского в президентское государство и, что для него еще важнее, укрепления собственного положения. Как известно, Эрдоган пересел из премьерского (с реальной властью) в кресла в президентское (с бутафорскими возможностями) потому, что был уверен в громкой победе ПСР. Эта победа давала ему возможность провести конституционный референдум, предрешенные итоги которого расширили бы его полномочия, превратив в президента – султана. Однако с того самого времени, как Эрдоган временно вручил бразды правления государством и партией своему доверенному лицу – Ахмету Давутоглу – посадив его на премьерское кресло, дела у него и у партии пошли наперекосяк.
Представляется, что в эти дни Эрдоган часто вспоминает недавнее прошлое, когда он вынужденно доверил кресло премьер-министра Абдуллаху Гюлю. Последний повел себя честно, и в назначенное время освободил пост для патрона. Затем А. Гюль занял бутафорское кресло президента Турции, а потом Эрдоган его заподозрил в нелояльности к собственной персоне, после чего свергнул с должности и полностью отстранил от политики. Сегодня аморальные «подвиги» Реджепа Эрдогана могут стать примером для Ахмета Давутоглу. Что же, предавший друга должен быть готов к тому, что и его предадут.
Судя по первым выкладкам относительно итогов выборов в Турции, у Эрдогана остается два выхода. Первый: признать свое поражение и покинуть политику, посвятив себя борьбе с тараканами. Второй, более вероятный: войти в коалицию с курдской Демократической партией народов, получить кратковременную передышку, а затем начать репрессии против курдов и их депутатов, с арестами последних. В истории Турции и это было.
Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН