Voskanapat.info продолжает воскресные публикации отдельных глав книги Ерванда ОТЪЯНА “Проклятые годы” в переводе Раздана МАДОЯНА
Из главы VII
В Алеппо
В лагере Себил я стал свидетелем чрезвычайно печального и трогательного зрелища.
Недалеко от палаток бы вырыт ров, в котором обитатели справляли нужду.
Я находился возле этого рва, когда заметил нескольких мальчишек, что, стоя на краю, смотрели вниз и переговаривались:
– Мертвая…
– Нет, еще живая…
– Смотри, шевелится, – ну и так далее.
Я заинтересовался, подошел к ним и тоже посмотрел вниз.
Моим глазам открылась ужасная картина.
Среди нечистот лежала полуголая молодая женщина лет двадцати – двадцати пяти, довольно красивая. Женщина была еще жива, иногда со стонами шевелилась, пыталась повернуться на бок, поднимала руку или ногу, потом опять переставала двигаться.
Ноги, грудь, руки были обнажены, на ней не было платья.
Было очевидно, что ее принесли из лагеря и бросили здесь, но почему?
Я стал расспрашивать детей – они ничего не знали.
Я вернулся в лагерь, рассказал об увиденном.
Никто не придал этому значения. Каждый был занят собственным спасением – кому была интересна умирающая женщина?
Через несколько часов я вернулся посмотреть, что сталось с несчастной.
Там стояли молодые мужчина и женщина, печально наблюдающие за этим страшным зрелищем. Женщина то и дело утирала слезы. В самом деле, невозможно было оставаться безучастным.
Лежащая в нечистотах несчастная была еще жива, но уже агонизировала.
– Что за ужас, – сказал я молодому мужчине, – ведь очевидно, что ее принесли из лагеря и бросили среди этих нечистот, даже не дожидаясь смерти бедняжки… Разве возможны такая дикость, такое варварство, такое бессердечие.!?
Человек молча выслушал мою тираду, потом ответил с грустью:
– Эта женщина моя свояченица, сестра моей жены, вот она рядом стоит, это мы ее принесли сюда вчера ночью …
– Вы!? – вскричал я в удивлении.
– Да, – продолжил он, – выслушай до конца и потом осуждай…
И он рассказал свою историю. Они были тигранакертцы, из очень обеспеченной семьи. Во время депортации их ограбили до нитки.
– Почти голые, без монеты в кармане, голодные, мы добрались до Себила – жена, дочь, свояченица и я. Мы бы, несомненно, погибли в дороге, если б не встретили знакомых. Люди взяли нас к себе в палатку, дали одежду, накормили – до сих пор они помогают нам. В палатке у них не было ни нормального места, ни, тем более, нормальной постели. Мы спали по двое, по трое. Моя свояченица заболела страшной дизентерией. Врача нет, лекарств нет. Вы знаете, что дизентерия – заразная болезнь. Приютившая нас семья сказала, чтобы мы или вынесли больную из палатки, или сами ушли из нее. Остаться без крова и для моей жены, и для дочери, и для меня равносильно смерти. Мы были перед выбором –или ей одной умереть, или всем четверым. Мы с женой стали думать – ничего не придумали… Нет выхода. Ночью взяли ее, принесли сюда, оставили. У нас не было выхода – жить-то надо…
Муж и жена плакали горькими слезами.
– Извините за мои необдуманные слова, – кое-как пробормотал я и поспешил уйти.
* * *
В самом деле, дизентерия устроила настоящий мор в лагере Себил. Наступил декабрь, лили дожди. Было невыносимо холодно, особенно ночами. Палатки из тонкой парусины, сшитые кое-как, не могли защитить своих обитателей от непогоды. Добавьте к этому нехватку еды и вы сможете представить, сколько в них лежало больных.
Телега для мусора, используемая в качестве катафалка, целый день вывозила трупы. Каждый раз на нее клали по восемь – десять мертвецов – и так с утра до самого вечера.