Амирам Григоров. Армянский вопрос

О бакинских погромах 1905 года. Мне было интересно в свое время узнать об этом у кого-нибудь, кто помнил. Ну, таких было немного, да и погромы 1905 года слились в памяти горожан с погромами 1918-го. В советское, совершенно бетонное время, говорить об этом никто не любил.

Впоследствии я искал документы об этом событии.

Итак, есть мнение, что погромы в Баку были отголосками армянских погромов в Османской империи, прошедших десятилетием ранее. Собственно, это бесспорно. Но как это могло произойти в Российской империи, где была полиция, пресса, где, в конце концов, у власти были не мусульмане, а православные – славянского и германского происхождения? В работах Сталина и Ленина, а также в статьях грузинских меньшевиков, армянские погромы в Баку объявлялись действием «самодержавия», то есть правительства России.

Более того, это было признано точной копией политики Петербурга в отношении еврейского населения Западного края. «Погромная суть самодержавия выразилась в разжигании у русской черни ненависти к евреям, и у черни татарской – к армянам», – писал Чхеидзе.

Собственно, мы должны отредактировать этот фрагмент в соответствии с нынешними реалиями: – вместо «русской» – украинской и белорусской, вместо «татарской» – азербайджанской.

Перед событиями 1905 года монархическая пресса (например, тифлисский журнал «Кавказъ») нещадно поливала армян, не выбирая выражений. Зная о системе цензуры, которая была устроена в империи давно и прочно (например, из всех источников нещадно вымарывали словечко «ананас» – только потому, что c легкой руки составителей тронной речи Александра III-го туда пролезло неуклюжее выражение «а на нас Господь возложил», и это вызвало неиссякаемый поток насмешек у либеральной публики тех лет), можно с уверенностью предположить, что без согласования на самом верху этого просто не могло произойти.

«Заносчивость и жестокость по отношению к слабейшим и рабское низкопоклонство перед сильными, наконец, удивительная, феноменальная способность к рекламе и ненасытное тщеславие — всё это черты еврейские, только у армян они еще грубее и интенсивнее», – писал, к примеру, Величко – графоман и известный черносотенец.

В результате мусульмане, которые были в подавляющем большинстве неграмотны и получали информацию от мулл и небольшой прослойки, читавшей русские газеты, были убеждены, что русский царь согласен с тем, чтобы они проучили армян, которые на рубеже веков испытывали подъем, и действительно, наподобие евреев, активно осваивали бизнес, газеты, адвокатуру, медицину и т.д. Погром 1905 года вспыхнул внезапно. Армянин-солдат, конвоировавший мусульманина-уголовника, застрелил его при попытке к бегству. Мусульмане, впрочем, тоже не готовились: в империи, на фоне бездарно проигранной, несмотря на в разы большие ресурсы, войны, разразился хаос и паралич власти, и толпа организовалась стихийно. Мне рассказывали, что после фетвы в мечети, которую произнес мулла – турецкий агент. Армяне подавно не были готовы, и самообороны у них не было – они были уверены, что русская власть их защитит. Однако губернатор – князь Накашидзе, не предпринял никаких мер: очевидно, он как раз и желал наказать армян мусульманскими руками (Сталин назвал его позже «кровавым царским палачом» и «опричником самодержавия»). Среди погибших армян были купцы первой гильдии, почетные граждане и прочие представители высшей прослойки империи. Армянские нефтяные предприятия были сожжены полностью. В ответ из Тифлиса руководством революционной, большевистского толка партии «Дашнакцутюн» были посланы мстители. Все мусульманские нефтяные фонтаны были также уничтожены, остались лишь те, что принадлежали евреям и русским. Некоторые, наиболее известные погромщики были выслежены и застрелены, сам Накашидзе казнен – взорван бомбой героем армянского народа Дро Канаяном. После этого партия приобрела популярность среди армян в городе, поскольку никто больше не встал на их защиту. Нефтедобыча в городе (а, значит, в России) была парализована на годы. Между армянами и мусульманами установилась ненависть, не изжитая и по сей день.

А вот зачем русской монархии это было нужно? Зачем в поздней империи систематически придавливали армян (и евреев), зачем резали кур, несущих золотые яйца?  

Азербайджанский поэт Мирза Алекпер Сабир в 1905 году сказал: «Мусульмане, не нарушайте мира с соседями (то есть, с армянами), как бы вас к тому ни склоняли османы и русские!».

Тут интересно: 1) Сабир не назвал османов мусульманами; 2) русские упомянуты через союз с османами.

Сабир ничего не выдумал, всё так и было. Монархическая русская пресса несколько лет кряду обвиняла армян во всех грехах, и эту практику вполне можно было счесть подстрекательством. Казалось бы, верное безумие – устраивать беспорядки в собственном отечестве, в своем государстве. Увы, это была порочная практика. В Западном крае погромы евреев шли с 1881 года, и государство к ним привыкло, как туберкулезник к кашлю. В разгар столкновений, которые охватили 4 губернии – Бакинскую, Елизаветпольскую, Тифлисскую и Эриваньскую – Сабир в сопровождении муллы и священника объезжал деревни в Карабахе, призывая прекратить вражду. В 1911 году он умер: поэт был беден и, помимо писания сатир и корреспонденций, он варил сапын – мыло для мусульманских бань и, будучи туберкулезным больным, окончательно подорвал здоровье.

Но вернемся к армянам.

Император Николай Павлович армянам благоволил, как и его отец и бабка. Собственно, армянские церкви на Невском проспекте и в Армянском переулке Москвы, Айвазовский и Лорис-Меликов, многочисленные генералы и адмиралы – свидетельство такого отношения руководства империи. Выдающиеся люди России – граф Суворов (которого армяне даже объявили армянином, хоть он им и не был, имея из неславянских лишь отдаленные скандинавские корни), Грибоедов, Зубов – выказывали армянам симпатии и оказывали помощь. Но всё изменилось при последнем императоре. Почему это произошло?

Опорой русских на Кавказе с момента покорения области выступала грузинская знать. Поспешная отмена крепостного права вызвала тут тяжелые последствия. На Северном Кавказе началось махаджирство: горские князья вместе с крепостными просили у султана разрешения выселиться в Османскую империю. Уезжать стали даже осетины, некоторые мусульманами не были, но приняли ислам, лишь бы выехать и сохранить свой статус помещика. Собственно, не факт, что это всем удалось, но это тема отдельного разговора. В Закавказье же были необратимо подорваны позиции аристократии. Упадок князей сопровождался подъемом армянства как более буржуазной группы. За десятилетие армяне освоили массу новых поприщ: они стали проникать в адвокатуру, в медицину, в науку, в бизнес и полиграфию. Пользуясь новыми условиями, армяне выбирались в головы крупных городов – Тифлиса, Александрополя и т.д. Успех армян имел те же причины, что и успех евреев Западного края – повальная грамотность на родном языке, подпитанная действовавшей со Средневековья системой церковных и монастырских школ. Грузинские крепостные были неграмотны. Мусульмане, кроме мулл, знавших персидское письмо, и узкой прослойки знати – тоже.

Армянское процветание вызвало в правящей верхушке царской России почти исключительно зависть и ненависть: наподобие того, как те же чувства хронически вызывало процветание еврейское. Было дано разрешение на травлю армян в прессе и, зная устройство СМИ в те годы, можно не сомневаться – отмашка была дана на самом верху. Получили этот заказ монархические и черносотенные круги. В 1897 году Главноначальствующим Кавказской администрации, то бишь, верховным управляющим по гражданским делам Кавказа, был назначен Григорий Голицын. Это была классическая креатура эпохи святого царя – олигофрен, картинно разбивавший лоб на иконы и государевы портреты, солдафон, любивший выпить, и, само собой, крайний шовинист. Он ненавидел армян настолько пламенно, что категорически не принимал ни по какому поводу: «Я сделаю так, что единственным армянином в Тифлисе будет чучело в музее».

Голицына раздражали армянские успехи. Новое, буржуазное время выдвинуло вперед армян, по большей части горожан, за которыми была разветвленная система церковных и монастырских школ, разбросанная в четырех империях. Русские же крестьяне, получившие вольную, оставались по большей части неграмотными – само же царское правительство традиционно не придавало значения всеобщему начальному образованию – и оттого пополняли собой пролетариат. Образ малограмотного русского (или грузина), который трудится на армянском заводе в качестве чернорабочего, кочевал из статьи в статью. Собственно, вместо того, чтобы подтягивать своих, решено было «опустить» чужих (и это притом, что в империи все были формально равны). Голицын подает в министерство внутренних дел свой проект под названием «Положение о секуляризации армянского церковного имущества».

Это был классический план ограбления. Согласно ему, в России все армянские школы подлежали закрытию, и всё церковное имущество отнималось в казну. Все привилегии, выданные со времен Ивана Васильевича, петровские, екатерининские и т.д., отменялись. Проект лег на стол министру Ивану Горемыкину. Отличавшийся гадючьей осторожностью Горемыкин не стал его подписывать «без согласования» других министров. И несколько умных людей уговорили проект отклонить, в частности, Муравьев. Но вскоре Голицын нашел себе союзничка – такого же идиота и шовиниста Дмитрия Сипягина. В марте 1900 года последний составил пухлый проект «Об изъятии управления имуществами армяно-григорианской церкви в России из ведения духовных установлений». Проект, тем не менее, тормозился всеми силами теми людьми, кто понимал его пагубность, вплоть до прихода Плеве. Любимец святого царя, исключительный антисемит Плеве оказался и ненавистником армянского племени. Плеве и Голицын внесли проект ограбления армян на Совет Министров – и оказались в меньшинстве. Слово было за Николаем, и святой царь проект поддержал. Он звучал так: «Высочайше утвержденное положение Комитета министров «О сосредоточении управления имуществами армяно-григорианской церкви в России в ведении правительственных учреждений и о подлежащих передаче в ведение министерства народного просвещения средствах и имуществах означенной церкви, коими обеспечивалось существование армяно-григорианских церковных училищ».

Через несколько недель в Эчмиадзин пришла депутация – русские приставы, чиновники и несколько армянских старост. Старосты были бледны, как мел, и встали в покоях на колени: и не идти они не могли, и идти не хотели, но выбора у них не было. Целью визита было изъятие сундука. Древний сундук, обитый железным листом и запиравшийся на три замка одновременно (ключи были у католикоса, Араратского епископа и соборного диакона) был набит бумагами: там лежали дарственные на землю, пожалованные различными грузинскими и русскими царями, шахами и султанами, подарки от набожных купцов, от князей, от вдов и девиц, облигации и ценные бумаги. На эти деньги и отчисления содержались армянские школы от Львова до Калькутты.

Католикос отдал ключи. Пока воры рылись в чужом добре, католикос сел на ковер, закрыл лицо руками и начал плакать, раскачиваясь.

– Дети мои, дети, что я вам подарю на праздник?

– Что он говорит? – спросил русский пристав.

– Говорит, что теперь он ничего не сможет подарить детям.

– Откуда у него дети, если он монах?

– У него 300 тысяч детей, – сухо ответил староста.

Елизаветполь, 1903 г. «29 августа 1903 года состоялась демонстрация рабочих, служащих, учащихся и мелких торговцев в знак протеста против закона от 12 июня 1903 года о секуляризации армянского церковного имущества. Демонстранты собрались во дворе церкви и требовали не передавать имущество в ведение правительства. Произошло столкновение с войсками и полицией, убито и ранено около 80 человек, 45 человек арестовано, из них 23 человека впоследствии были осуждены к лишению свободы».

Тифлис, 1903 г. «31 августа 1903 года состоялась демонстрация около 2000 рабочих, служащих, учащихся, мелких торговцев в знак протеста против закона от 12 июня 1903 года о секуляризации армянского церковного имущества и расстрела демонстрации в Елизаветполе 29 августа. Полиция разогнала демонстрантов, были убитые и раненые, произведены аресты».

Баку, 1903 г. «2 сентября 1903 года состоялась демонстрация рабочих и другого армянского населения с протестом против решения правительства о секуляризации имущества армянской церкви по закону 12 июня 1903 года. Демонстранты собрались на площади Парапет у Армянского собора. Произошли столкновения с вызванными казаками и полицией. Было пять убитых и 12 раненых, произведены аресты».

Шуша, 1903 г. «12 сентября 1903 года состоялась демонстрация рабочих, ремесленников и местных жителей с протестом против секуляризации армянского церковного имущества. Демонстранты, собравшись во дворе церкви, направились затем к дому уездного начальника, выкрикивая антиправительственные лозунги. Произошло столкновение с полицией и казаками, один человек был убит и несколько ранено».

После ограбления католикос запросил аудиенции у Николая. Святой царь отказал. Затем – разрешение у султана переехать в Османскую империю. Русский посол в Константинополе сделал представление, и прошение султан отклонил. Все попытки армян верноподданическими просьбами, мольбами и жалобами отменить распоряжение не оказались успешными. Ни генералы, ни бывшие министры, ни священники не смогли ничего поделать. Святой царь делал вид, что ничего не происходит. Школы закрыли, демонстрации расстреливались. Стало понятно, что армянские верхи тут совершенно бессильны. Разочарование армянских масс своей элитой достигло невиданного уровня.

Между тем, еще в 1890 году в Тифлисе собралась кучка интеллигенции, получившей западное образование – аналог русских разночинцев. Там были какие-то писатели, общественные деятели; все они контактировали с русскими революционерами. После собрания с распитием кофе был принят манифест. Так родилась революционная федерация Дашнакцутюн. Никто бы и не обратил внимание на этот эсерский вариант на национальной почве, если бы не начались погромы армян в Турции. Вскоре дашнаки стали там востребованы, организуя сопротивление: в Османской империи также управляли меньшинствами с помощью погромов и расстрелов. Но в самой России армянские революционеры популярны не были – тут среди армянской массы процветала лояльность властям.

Всё изменил указ о секуляризации. Стало понятно, что николаевская Россия понимает только язык силы. Дашнаки обратились к эсерам за помощью – получили инструкции, как собирать адские машинки, как вести слежку и устраивать конспирацию. Видимо, кабинету святого царя до того было недостаточно недовольных в империи.

Сипягин был казнен социалистом-революционером Степаном Валерьяновичем Балмашёвым в 1902 году. Плеве был казнен Егором Сергеевичем Созоновым, членом партии социалистов-революционеров, в 1904 году. На следующий год армяне предприняли попытку ликвидации Голицына. Он выжил и прожил еще три года, но активно вредить больше не смог.

Пока режим святого царя пытался армян унасекомить, создавая из них новую антигосударственную силу, мусульман это практически не затрагивало.

Итак, вопрос: в каких отношениях состояли армяне и мусульмане в период до антиармянской государственной кампании в России? Удивительно, но в состоянии относительного добрососедства.

Как жили татары, тогдашние азербайджанцы? Присоединенные к Российской империи, они оставались ментальными персами. Азербайджанцы посещали мечеть, учились в мектебах на персидском языке (это могли позволить себе весьма немногие), совершали паломничества (в шиитском исламе считается, что посещение мазара имама Резы в Мешхеде и могилы Хязрят Аббаса в Кербеле ничуть не менее значимо, чем хадж). Многие купцы откладывали по копеечке, чтобы в один прекрасный день направиться в Мешхед. Отсюда и слово «мещяди» – «бывавший в Мешхеде» – ставшее синонимом слова «базари» – «торговец». К имени бывавшего в Кербеле прибавлялось «кербалаи». Азербайджанцы практически не были затронуты прогрессом – они жили в мире иранского средневековья. Армянские и азербайджанские деревни, разбросанные по Закавказскому краю, соседствовали, но при этом они практически никогда не жили в одних населенных пунктах в ранге ниже города – сельские поселения были раздельными. Было, говорят, лишь одно исключение – деревня в окрестностях Гадрута, где армянский и мусульманский магалы разделяла река.

Те и другие любви друг к другу не испытывали – слишком хорошо все помнили мусульманскую власть – армянам она ничего хорошего не несла, мусульмане помнили, что были когда-то хозяевами всего. Однако же, не было и вражды. Были обычаи, которые сейчас покажутся странными, но я застал их фрагменты. Во время переписи населения я видел стариков – Алиева Самвела (!) Алиага оглы и Гаджиева (барабанная дробь) Маштоца Гаджи оглы. Это были т.н. кирвяляр. Когда первый ребенок в семье мусульман умирал, а то и второй, что для эпохи было характерно, отец семейства отправлялся в армянскую деревню с бараном, дарил его многодетной семье, где ни один ребенок не умирал. Потом его жена рожала в армянском доме, а ребенка клали на колени армянской женщины. Присутствовали при этом мулла и местный священник, а также мужья и братья. Ребенку давали армянское имя. Ангел смерти, как считалось, будет обманут: он ищет мусульман, а ребенок «спрятался» среди армянского племени. Впоследствии эти люди не считали христиан чужими и обращались к ним за помощью. Так же было и с армянами. В Карабахе по сей день остались столетние армянские Джафары и Самеды.

Конечно, идиллии не было, как и никогда не бывает. В частности, в Эривани, где активно развивалась торговля, армянские и мусульманские лавочники неоднократно устраивали драки, во время одной убили татарина, то есть азербайджанца, молниеносно собралась толпа и отправилась мстить. Однако принц Бонапарт, тогдашний губернатор Эривани, оперативно ввел военное положение и мусульман разогнал.

Случившаяся в Османской империи в конце XIX века очередная армянская резня практически ничего в отношениях российских армян и мусульман не изменила. Это сейчас, когда азербайджанцы ассоциируют себя с турками, поверить в это сложно. Но тогда турки были для татар-шиитов не братьями, а вековыми противниками. Набранные из азербайджанцев части вместе в армянами успешно участвовали в русско-турецких войнах.

Что интересно, города, ставшие впоследствии ареной армяно-татарского противостояния с самыми трагическими последствиями – Шуша и Баку – были точками, где сотрудничество армян и татар было наиболее активным. К примеру, в Шуше татарские лавочники часто брали приказчиками армян, а не единоверцев и не родню, как, казалось бы, Аллах велел. Армяне, как раз, не стали бы обманывать хозяина, потому что не сговорились бы за его спиной с другими мусульманами.

Был еще один сближающий момент – музыка. Азербайджанцы обожали устраивать музыкальные вечера, куда звали и армянских музыкантов.

Баку же сразу стал этаким Вавилоном. Туда хлынули потоки русских и ашкеназов, и татары и армяне (и горские евреи) как народы, имеющие близкий менталитет, во многих вопросах держались общих мнений.

Тут интересно одно событие, которое в исключительно тупом и лживом совковом учебнике истории Армянской ССР было преподнесено с противоположным смыслом.

Император Николай Павлович, который благоволил армянам, да и вообще новым подданным, совершил путешествие на Кавказ. И когда царский кортеж проходил мимо озера Севан, местные жители, как армяне, так и татары, разожгли ночью множество костров. Так они приветствовали своего нового повелителя (в учебнике говорилось, что это в знак протеста против эксплуатации). Царю особенно понравился нынешний город Гюмри, и он повелел переименовать его в честь своей супруги Александры. На всем пути армяне и татары встречали царя вместе. Ночью горели костры, днем палили из винтовок, звонили в колокола и жарили кебаб. Впрочем, без ложки дегтя не обошлось: эриванские купцы – как татары, так и армяне – направили царю жалобы друг на друга.

Но все стало меняться с 1903 года. Для татар разнузданная травля армян в российской государственной прессе не осталась незамеченной, но на первых порах мусульмане никак не вмешивались в происходящее. Находились среди них даже сочувственные голоса. Закрытие национальных школ, конфискации и расстрелы русскими армянских демонстраций, гигантский рост влияния радикалов в армянской среде как следствие этой травли – все это не могло не сказаться и на армяно-татарских отношениях.

1903 год. Армяне начали кампанию сопротивления. Они требуют возвращения национальных школ и возвращения награбленного. Голицын, между тем, нашел себе подельника – князя Накашидзе. Имевший грузинские корни, князь армян ненавидел. Среди грузин изредка такие попадаются, при всем при том, что те и другие, находясь в мусульманском окружении, вполне могли бы стать союзниками. Однако это последнее случалось крайне редко: армяне и грузины друг другу не доверяли, и этим, отчасти, можно объяснить мусульманские успехи на Кавказе. Для объяснения ситуации должен дать краткую справку.

Когда-то грузинская церковь находилась в подчинении армянской, и вероучение первой соответствовало армянскому. Высшие церковные чины грузин учились в Эчмиадзине. В 605 году случилась схизма. Кирион, учившийся сперва в Византии, и только потом – в Эчмиадзине, разорвал отношения с Двином и перешел в греко-халкедонскую версию христианства. Патриарх Двина Абрам писал письма «католикосу Вирка» (Вирк, или Врастан – это Грузия по-армянски), но не уговорил вернуться «в лоно истинной и единственной богоспасаемой церкви Христианской». После чего назвал Кириона «скорпионом и пауком в людском обличье, схизматиком, подобным римским и латинским язычникам, злодеем и христопродавцем». С этого раскола, собственно, и началась грузинская самость. Отдалившись от армян в церковном смысле, грузины создали свою уникальную культуру, которая, зародившись на армянских дрожжах, ныне относится к армянской, примерно как японская к китайской. Если древнейшие образцы грузинского письма настолько похожи на армянское, что неспециалист не увидит разницы, то позже грузины выработали округлый шрифт, который ни на один вид армянского письма не похож. Впрочем, церковные дела никогда, даже по сей день, не забывались.

Голицын и его приспешник Накашидзе вели антиармянскую пропаганду в Тифлисе и Эривани, однако же на грузин она большого впечатления не произвела. Царская Россия при святом царе насолила всем. И у грузин была ровно та же проблема, что и в раннее Средневековье, но, пожалуй, что и в более жесткой форме: их церковь была попросту ликвидирована вместе с мессой на национальном языке. Грузины требовали восстановления автокефалии. Впоследствии, в 1908 году, грузинскими фанатиками был убит экзарх Грузии, русский священник, поэтому грузины-то как раз не были готовы ополчиться на армян из-за проблемы, сходной с их собственной.

И тогда упомянутые государственные мужи решили подключить к давлению на армян мусульман.

Окончание следует…

Также по теме