Гёте, очень почитавший Бетховена, как-то, в порыве лёгкого раздражения трудным характером своего великого друга, заметил: «Он прав, считая мир отвратительным, но не улучшает его своей ворчливостью». Прославленная неуживчивость Бетховена была честной, ибо он не знал мира даже с самим собой. Такого человека как он не могло не раздражать великосветское самодовольство. Но даже Бетховену всё-таки не стоило грубить князю Лихновскому, желавшему облегчить его участь (вероятно, великий композитор был бы гораздо снисходительнее к венскому бомонду, если бы ему пришлось пережить ленинизм, сталинизм или культурную революцию).
Есть ли право на недовольство властью, действительно далёкой от идеала, у армян-нигилистов, наделённых ворчливостью, но не самокритичным гением Бетховена? Критика хороша, если её дополняет самокритика! Лишь тогда она полезна и честна. В противном случае имеет место сведение личных счётов, не требующее ни ума, ни профессионализма. Критика ради критики, учитывая армянские реалии, не просто бессмысленна. Она подрывает устои и безопасность государства.
Моя школьная подруга, очень достойная женшина, живущая в Ереване, в беседе со мной огорошила меня отсутствием сомнений в том, что плохо лишь в Армении, где всё несправедливо и не по-людски. Когда я сказал, что в Америке в сто раз больше несправедливостей, чем у нас, ибо её население в сто раз больше населения нашей страны, а капиталистический способ производства, как указал в «Капитале» Маркс, основан на несправедливости, она возмутилась. Зоной комфорта для многих армян стало убеждение в том, что хуже всего именно в Армении, причём любая попытка доказать обратное вызывает праведное негодование. За всё на свете, включая блага капитализма, надо платить, но многие из нас не желают и слышать об этом.
Это подтверждают и данные института Гелаппа, проведшего опрос общественного мнения по показателю того, что воспринимается как страдания. Армения оказалась на мало почётном втором месте, пропустив вперёд только Болгарию. Геллаповские опросы не внушают особого доверия, но, зная настрой армян, трудно усомниться в репрезентативности этого показателя.
Советское убеждение в том, что народ никогда не ошибается, вошло в нашу плоть и кровь, мешая нам правильно воспринимать реальность. Пропаганда демократии, извращённо трактуемой как неограниченное право невежды нести любую ахинею, которая взбредёт ему на язык, содействует укоренению этого предрассудка. Однако глупо осуждать власть, представляя народ жертвой её происков. Кто, как не народ, привёл к власти тех, кого теперь обвиняет в своих затруднениях? Как можно голосовать за родственников и знакомых, а не за достойных доверия людей, а затем удивляться, что они не оправдали предвыборных ожиданий, или уклоняться от выплаты налогов, а затем жаловаться на отсутствие социальных гарантий? Есть ли где-либо в мире страна, свободная от социальных потрясений, и могут ли наши обличители указать её на карте? Трудно стало повсюду, но объяснить армянам эту совершенно очевидную истину ещё труднее.
Если народ и власть являют собой неразрывное единство, можно также утверждать, что они влияют друг на друга. Динамика взаимодействия проста – хорошая власть воспитывает хороший народ, а хороший народ – хорошую власть, причём столь же верно обратное утверждение. Дикая выходка Заруи Бостанджян в Страсбурге, где она накинулась на Сержа Саргсяна с лживыми утверждениями на радость туркам и их клевретам в ЕС, подтвердила, что в нашем отношении к жизни и умении вести себя в обществе есть большие изъяны. Этому инциденту была дана в целом правильная оценка. Бостанджян обвинили в проявлении демонстративного неуважения к стране, которую она представляла на международной арене, отметив, что её невероятно хамский выпад, ударивший по престижу Армении, был допущен за счёт её не особенно богатых налогоплательщиков. Но есть и личностный нюанс. Бостанджян не постеснялась уронить собственное достоинство в грязь, выставив на обозрение свою невоспитанность, непростительную для государственного деятеля, представляющего Армению в рафинированной Европе. Парадокс ситуации состоит в том, что чувство неловкости за её выходку испытали все, кроме неё самой.
К сожалению, многие не видят в подобном поведении ничего предосудительного. В этом убеждает реплика одной из наших читательниц, заявившей, что Саргсян ей не президент. Моя реакция на эти слова была жёсткой, о чём я искренне сожалею и за что готов извиниться. Видимо, она ожидала поддержки этого утверждения, столь естественным ей (и не только ей) кажется открытое выражение ненависти к Сержу Саргсяну, получившему голоса большинства избирателей. Саргсян – президент для всех граждан Армении, включая тех, кто проголосовал против него, но невозможно объяснить это людям, заражённым бациллой правового нигилизма.
Вопрос упирается не столько в дурное воспитание, сколько в отсутствие у многих из нас воспитания вообще. Нас веками «воспитывали» враги. Это – неизбежный удел народов, утративших государственность. Наше «я» разбавляли турки, большевики и даже грузины, в советские годы, ставшие властителями дум нашей элиты. Грузин и талассеминцев приставили к нам как суровых наставников. Они воспользовались выгодами своего положения, внушив нам чувство стыда за то, что мы – это мы. Нам предписывали скрывать или хотя бы не выпячивать своё армянство, чтобы не очень раздражать хозяев. Сегодня этот балласт стал частью нашего наследия, от которого нам надо избавляться. Именно это имел в виду великий Нжде, устами не названных им армянских пророков написавший в открытом письме к Майклу Арленду – «В вас есть нечто, что надо уничтожить, если вы хотите сохраниться как нация!».
Как воспитать (или перевоспитать) армян – и народ, и власть? Ответ на этот вопрос подсказал восканапатец Hopar, оставивший комментарии к статье Левона Грантовича о борьбе с культурологической агрессией против Армении. В этих лаконичных комментариях содержатся призывы крепить веру и стремиться к Богу, смысл которых выходит за рамки того, что сказал читатель. Hopar поднял важный вопрос о роли нашей церкви в воспитании армянского народа.
Христианское вероучение, истинное представление о котором большевики вышибли из нас, пронизано глубоким оптимизмом. Христианин счастлив, ибо он верит в бессмертие души, победу добра над злом и отвергает ненависть к врагам, будучи выше неё как сильный человек. Левон Грантович часто говорит, что армянам не нужна ненависть к туркам, ослабляющая силу удара и мешающая точнее в них целиться. Однако мы, гордясь своим первозданным христианством, не стыдимся изрыгать ненависть друг к другу и к руководству Армении! Многие не понимают не только этических основ христианства, но само слово независимость, подразумевающее законопослушание, которое мы охотно демонстрируем в эмиграции, но отвергаем на Родине. Как мы собираемся жить с таким отношением к жизни?!
Мы несчастны не потому, что у нас невысокий уровень жизни и скверное руководство, а потому, что человек, настроенный на несчастье и ищущий только отрицательных подкреплений во всём, что видит вокруг, не может быть счастлив по определению! Даже если бы наша страна достигла западных стандартов и ею руководил Бисмарк или Рузвельт, зоилы всё равно нашли бы какой-то повод для нытья. Положительное отношение к жизни составляет необходимое, а развитие экономики – достаточное условие счастья, которое мы ищем. Невозможно быть счастливыми, не видя вокруг ничего, кроме уродства и зла, посеянных в наших душах врагами армян.
Пандухт прав, утверждая, что разруха – в головах наших еечистов, а не во внешних факторах. В нашем обществе имеется, в терминах маркетинга, большой латентный спрос на христианские ценности. Рвущееся в наш дом сектантское отребье удачно спекулирует на нём, в отличие от нашей церкви, ушедшей в бизнес оказания пастве ритуальных услуг. ААЦ отвернулась от народа, когда он испытывал особую нужду в духовном руководстве. Как ни печально, церковь утратила представление о своей исторической миссии после обретения страной независимости. Это невозможно не заметить, если сравнить её нынешнее место в обществе с тем, которое она занимала в страшные периоды нашей недавней истории. Католикосы Мкртич Хримян, Хорен Мурадбегян, Геворг Чорекчян и Вазген Палчян были общественно-политическими деятелями в самом высоком смысле этого слова, смело поднимавшими свой голос в защиту прав армянского народа, грубо попиравшихся тиранами.
Сегодня нам объявлена война на уничтожение нашего духа, направленная в первую очередь против Армии, единственной защитницы всего армянского и прежде всего церкви, а её руководство дожидается лучших времён, которые не настанут никогда. Даже забыв о иеговистах, пятидесятниках и прочей швали, невозможно не заметить востребованности в христианской стране иступлённой ненависти, несовместимой с учением Спасителя, но мало волнующей иерархов нашей церкви.
Обвиняя во всех смертных грехах политическое руководство Армении, мы почему-то не замечаем ответственности ААЦ за установившийся в стране отвратительный морально-политический климат, за недостойное христиан отсутствие любви друг к другу и веры в лучшее будущее. Как актуальны слова, обращённые Нжде к нашему духовенству в «Письмах к армянской интеллигенции»: «Церковь должна отказаться от дурной привычки выдавать слабость за добродетель и начать воспитывать народ в духе мужественного сопротивления». Стоит также упомянуть довольно странное убеждение наших церковников в том, что авторитет в обществе можно получить от вышестоящих инстанций, что устраняет необходимость в борьбе за его обретение. А ведь мы независимы и нам уже не противостоят младотурки и большевики!
Наша церковь, веками возглавлявшая борьбу нации за право на достойную жизнь, оказалась в её арьергарде. Она неспособна взять на себя миссию воспитания нации, потому что она сама остро нуждается в нашей помощи. С таким положением вещей нельзя примириться, ибо оно недостойна ни нас, ни нашей героической мученицы-церкви. К счастью, инерцию событий не поздно изменить. О том, как достичь этого перелома, мы поговорим в заключительной части статьи.
Окончание следует
Александр МИКАЭЛЯН