Из серии «О Войне и Победе»
История армянского народа полна трагических страниц, и, если не иметь в виду Геноцид армян в Османской Турции 1894-1923 годов, то наиболее тяжелым последствием присутствия турок в Армянском нагорье следует признать эмиграцию армян из Родины. Пожалуй, самая известная и массовая эмиграция армян произошла в Средневековье, после падения Ани, когда огромная масса населения нашла приют вначале в Крыму, а затем, когда турки добрались и до этого полуострова, в Подолии.
История анийских армян печальна и поучительна одновременно: вначале – в Крыму – они, сохранив веру, поменяли язык и стали тюркоязычными (ученые лингвисты изучают по оставленным ими хозяйственным записям древнетюркский язык), затем, уже в Подолии, армяне постепенно перешли на славянский язык и сменили веру. Ныне от присутствия армян в этой земле, раскинувшейся между Украиной и Польшей, сохранились многочисленные памятники архитектуры, тысячи уже упомянутых тюркоязычных письменных источников-документов и… совсем немного памяти.
Вторая большая волна эмиграции имела место в годы Геноцида, когда примерно полмиллиона армян, покинув Родину, обосновались в арабских странах и Европе. Это поколение еще прекрасно помнит свое этническое происхождение, многие из них принимают активное участие в жизни армянской диаспоры, и все же… Не заметить происходящей в Диаспоре ассимиляции невозможно. Армяне ассимилируются, и чем меньше давление на этнос, тем быстрее ассимиляция.
Печальная эта данность имеет естественное объяснение: армяне – оседлый народ – всю свою историю отличались привязанностью к земле, родине. Мы не можем жить без родины, а потому, вынужденно оказавшись на чужбине, мы инстинктивно ищем себе родину, после чего начинаем преданно служить ей. С этого момента начинается ускоренная ассимиляция армянского беженца-пандухта-эмигранта.
Интересно отметить, что представители кочевых народов практически не ассимилируются в чужой стране, что также объясняется образом жизни. У кочевников, исторически не привязанных к одному месту жизни, слабо развито чувство родины, для них гораздо большее значение имеет организация. Проживая в чужом государстве, они подчиняются законам собственного бытия и собственного государства.
Сегодня мы являемся классической диаспоральной нацией. Это – данность, в которой до недавнего времени не было нашей вины. На это мало обращается внимания, но до ХIХ века вынужденные бежать с места жительства армяне не покидали пространства Армянского нагорья (армяне Ани – трагическое исключение). Армянское население всех пятнадцати наших исторических провинций давно уже перемешано. Единая территория, единая цивилизация, язык, религия, культура, – все это помогало армянам сохранить свою национальную идентичность. Поэтому следует признать, что нынешняя ситуация кардинально отличается от прежней.
«Это – моя вторая родина», – как часто мы слышим это выражение. Однако двух родин быть не может! Две родины – это все равно, что две матери, родившие одного и того же ребенка. Родина – одна, а все остальное, если человек живет не на родине, лишь место проживания. Человек, искренне именующий место проживания «второй» родиной, как правило, в душе своей уже отказался от «первой» родины.
В последние десятилетия в нашем диаспоральном лексиконе появилось новое, не менее абсурдное, чем «вторая» родина, выражение – «историческая» родина. Что это такое, наверное, не смогут объяснить даже те, кто любит рассказывать о своей «исторической» родине. Родина – одна! Не «первая», не «историческая», а просто Родина. Отечество. «Вторая» родина предполагает возможность «обретения» третьей, четвертой и так далее; «историческая» родина – наличие современной, актуальной.
Да, необходимо быть законопослушным гражданином государства пребывания, это справедливо и честно. Но, тем не менее, государство пребывания – это не родина. Человек, «нашедший» «вторую» родину, практически никогда уже не вернется на «первую» родину. То же самое относится и проблеме возвращения на «историческую» родину. Оговорок можно придумать сколько угодно: дети маленькие, подрастут, тогда и вернусь, а потом, когда уже дети подросли, рождается новое объяснение: в армянской школе (среде) им будет трудно. Кто-то обещает подработать, накопить средств и вернуться, а у кого-то уже налаженный бизнес, бросить который никак не получается… А у кого-то на чужбине уже есть родные могилки…
Существует категория людей, ожидающих, когда в Армении «все будет хорошо». Тогда, мол, и вернусь. Это – неприкрытая демонстрация ложного (если не сказать точнее) патриотизма. В Армении для этой категории людей никогда не будет «хорошо». Вернее, хорошо в Армении будет, но они всегда найдут отговорки.
В связи с этим уместно процитировать письмо Ованеса Туманяна Аветику Исаакяну в Венецию:
«Получил твое письмо. Говоришь, ежели времена подходящие, – скажи, приеду.
Не знаю, какие времена ты называешь подходящими, но я говорю тебе:
– Приезжай!
Приезжай, Аво джан!
Для нас таких подходящих времен не было, и, быть может, не будет, но ты приезжай.
Приедешь, увидишь, что край наш разрушен, народ наш перебит, оставшиеся в живых надломлены, ряды друзей и близких поредели. Увидишь, как много досталось на нашу с тобой долю из этого мирского океана горя, но приезжай… Приезжай, Аво, родной».
«Хорошие времена» на Родине настанут, когда мы все вместе будем строить ее. Не слать советы, и не критиковать из далекой чужбины, благополучие которой построено руками не наших предков, а строить свою Родину. Вместе преодолевать все еще имеющие место быть трудности, бюрократические препоны, мздоимство. Вместе, как мы говорим, «ставить камень на камень». Ждать, или притворяться, что ждешь, «хороших времен» – это плохо завуалированное громкими словами моральное дезертирство.
Настоящая, истинная репатриация не должна ждать, когда в государстве пребывания станет «плохо», когда в любовно построенный армянином дом ворвутся вооруженные топором люди. С другой стороны, мы всегда должны помнить, что такая возможность существует. Поэтому армянин, где бы он ни пребывал, всегда должен жить с оглядкой на Родину. В свою очередь Родина всегда должна быть готова к приему своих обездоленных сыновей. Даже при том напряженном (если не сказать иначе) бюджете, который сегодня есть у Армении, мы всегда должны закладывать в смету расходов «подъемные» для наших соотечественников.
Пример с оказавшимися на военно-политическом распутье сирийскими армянами должен послужить нам горьким уроком, из которого мы, всей нацией, обязаны сделать правильные выводы. Не можем, не должны мы допустить того, чтобы вошедшее в привычку или сознание выражения «вторая» или «историческая» родина невыносимой тяжестью отражалась на мышлении людей.
Где находится Родина армян: на Армянском нагорье или на Аравийском полуострове, в Европе, Америке, России? Что есть для армян Спюрка их место пребывания – родина или место жизни? За пределами Страны Армянской два этих понятия не могут быть совмещены. И армянский народ, и армянские государства обязаны учитывать эту данность, и исходить из нее во всей своей деятельности.
Настоящая, истинная репатриация не должна дожидаться, когда на Родине станет «хорошо». Или, того хуже: «приедем, когда начнется война». Позвольте, дорогие сородичи, не поверить. Не приедете. Не может приехать на войну человек – несколько десятков тысяч исключений для семимиллионной диаспоры не в счет – не согласный жить на Родине, потому что там жизнь менее благополучна, чем в государстве пребывания. Не приедете и не удостоитесь чести пролить кровь за Родину, хотя и (в этом я уверен) будете сопереживать тем, кто воюет, будете радоваться нашим победам, победам Армянской Армии, армянского земледельца.
Но радоваться и сопереживать будете вы, а не ваши дети и внуки. И это тоже горькая реальность. Ибо армянин, как уже было сказано, довольно скоро ассимилируется в чужом государстве. Армянские государства преодолеют любые невзгоды, выстоят перед любым врагом, пусть никто в этом не сомневается, армянский народ победит, но это будет Наша победа. Да, мы всегда готовы будем поделиться победой со всей нацией, но, тем не менее… Это будет Победа крестьянина, любовно взращивающего виноград на каменистой нашей почве, победа наших инженеров, врачей, победа нашего духа, наших Воинов. И этой победой тоже будут гордиться те, кто нашел себе «вторую» родину.
Менее всего я хотел бы обидеть этим текстом моих соотечественников и родственников (есть среди них и такие, что нашли себе «вторую родину»). Обидеть можно бойкотом и пренебрежением, а не призывом и соучастием. Армения и вчера, и сегодня, и потом, всегда будет рада возвращению своих сыновей и дочерей, но насколько уютно будут себя чувствовать Дома репатриировавшиеся для наслаждения победой люди? Это, конечно, не значит, что кто-то кого-то упрекнет, армянский народ деликатен и не злопамятен; я имею в виду внутренние чувства и репатриантов.
Наш крупный писатель Гайк Хачатрян утверждал, что пищей армянских богов был армянский абрикос, а напитком – наш абрикосовый сок. Не знаю, а потому – верю. Но я знаю другое: многие народы пытались привить к своей земле наш божественный фрукт. И нигде не получилось. Где-то деревце чахнет, где-то плодоносит, иногда даже крупнее и красивее, чем на родном Нагорье, но армянский абрикос нигде в мире не сохраняет того вкуса и аромата, которым оно славится во всем мире. На чужбине наш абрикос обезличивается, превращается в обыкновенный фрукт из великого множества других фруктов, даже если его возделывают привычные и умелые руки армянина.
Двух родин быть не может!
Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН