Рим занимает особое место на карте мировой культуры, выходящее за пределы его нынешнего куцего статуса столицы Итальянской Республики. Два тысячи лет назад он был столицей античного мира с полуторамиллионным населением. Нашествия варваров положили конец его прежнему блеску, но Рим не был бы Римом, если бы не возродился из пепла, вернув себе былое величие как центр веры, ренессансной учености и искусств.
Этот великий город заложил основу современной западной цивилизации. Не будь Рима, у нас сегодня не было бы Парижа, Лондона, Нью-Йорка, т. е. ровным счётом ничего из того, чем по праву гордится современная цивилизация. Как говорят сами итальянцы, Roma è Roma, и к этим словам трудно что-либо добавить.
Меня, как и большинство армян, радует принципиальная позиция Папы Франциска по вопросам, имеющим жизненно важное значение для Армении, прежде всего по проблеме признания геноцида. Трудно переоценить важность позиции понтифика в сегодняшнем мире, цинично выставляющем напоказ сомнительные ценности вроде прагматизма и ориентации на добывание денег любой ценой. Голос понтифика стал гласом совести человечества, и, наверное, неудивительно, что он раздался именно в Вечном Городе.
Можно было бы ожидать, что тёплые отношения между Ватиканом и ААЦ создают основу для расширения пропаганды армянской культуры в Италии, однако, судя по всему, дело ограничилось установкой в соборе Святого Петра хачкара. Зато в парке Виллы Боргезе, на участке, выделенном для статуй мыслителей разных стран, меня ждал сюрприз в виде памятника Низами Ганджеви, представленному, естественно, “азербайджанцем” (надпись на постаменте под статуей гласит: “Il poeta azerbaigiano Nizami Ganjavi”).
Вернувшись домой, я узнал, что инициатива сооружения памятника принадлежала Фонду Гейдара Алиева, а в его открытии приняла участие Мехрибан, августейшая супруга мазутного султана. Это открытие тотчас вернуло меня к реальности, сняв с моих с детства влюблённых в Италию глаз розовые очки, через которые я взирал не бессмертное наследие её культуры.
Меня не удивляет наглость Алиева, сунувшегося в Рим, к которому “Азербайджан” не имеет отношения. Не зря говорят, что наглость города берёт. Куда удивительнее бездействие и наших, и иранских деятелей культуры, не ударивших палец о палец, чтоб помешать наглому присвоению чужой (в данном случае, иранской) культуры базарным торгашам с Апшерона. Ещё удивительнее терпимость минкульта Италии к разворовыванию алиевской шайкой древней иранской культуры.
Естественно, мы не можем быть большими иранцами чем сами иранцы. Это значит, что к борьбе с бакинским карманниками необходимо подключить видных деятелей иранской культуры. Виллу Боргезе каждый день посещает несметное число людей, не всегда разбирающихся в тонкостях воровской турецкой ментальности. Если мы не дадим отпора лжи, она будет свободно тиражироваться по всему миру.
Мы и иранцы должны довести до сведения римских властей, что такая всеядность дискредитирует Италию как страну древней культуры. Памятник можно оставить в его нынешнем виде при условии исправления надписи на его постаменте. Низами – не “азербайджанец”, а именно иранец, причём иранец-патриот. Такой вариант даже лучше сноса, так как Фонд Алиева будет вынужден заняться пропагандой иранской культуры за собственный счёт вместо финансирования её присвоения. Низами стал “азербайджанцем” с лёгкой руки Сталина. Сомнения в навязанной вождём народов идентичности поэта в 37-ом году могли повлечь за собой самое суровое наказание. Непонятно, почему римские власти идут на поводу у наследника сталинизма в лице (пардон, роже) Алиева. Деньги одинаково нужны всем, но нельзя продавать за них душу дьяволу.
В этой чехарде привлекает к себе внимание факт рождения Низами в исторически армянском городе Гандзаке, в котором мусульмане-иранцы (а не турки) составляли большинство населения после сельджукских завоеваний. Следуя турецкой логике, мы могли бы объявить Низами армянином. Чем он хуже своего земляка Киракоса Гандзакеци?!
Сразу за памятником Низами стоит статуя Пушкина, как и Низами, не имеющему никакого отношения к государству-ублюдку, названному большевиками и Кемалем “Азербайджаном”.
Александра Сергеевича можно назвать азербайджанцем с тем же успехом, как великого иранского поэта-патриота. “Восканапат” не раз отмечал слабость гиен aзагитпропа к пушкинским цитатам. Чаще всего дело ограничивается вырванной из контекста фразой “Ты раб, ты трус, ты армянин”, что служит для них доводом в пользу азербайджанизации Пушкина. С наших соседей всё станет, ведь у них нет соперников в области клинического идиотизма.
Вилла Боргезе – место с совершенно особой, чисто римской аурой, создаваемой как уникальной галлереей, в которой выставлены работы римских мастеров и шедевры титанов Ренессанса, так и огромным парком с прудом, храмом Дианы и фонтанами. Понятно, почему Баку положил на неё свой алчный глаз, но трудно понять, почему Армения не выдвинула идеи воздвигнуть в парке памятник Григору Нарекаци даже после того, как Папа объявил его одним из учителей церкви. Эта инициатива была бы, без сомнения, поддержана Ватиканом. Работу над памятником можно было бы поручить нашему скульптору Давиду Ереванци, автору замечательного памятника Комитасу в Париже.
Парк украшают и памятники национальным героям разных стран вроде генерала Х. Артигаса, внесшего огромный вклад в освобождение Уругвая. Будь у нас побольше воображения, мы могли бы предложить римским властям и администрации Виллы Боргезе идею возвести в парке памятник нашим героям мировой войны Баграмяну, Бабаджаняну, Ханферянцу, Аганяну и Исакову, но мы привыкли выполнять чужие указания, а не действовать по собственной инициативе.
А теперь перенесёмся из Рима в лучезарную Флоренцию, в один из самых высоких холмов, на котором возвышается величавый храм Сан Миниато аль Монте. Около 50 лет назад наш незабвенный писатель Констан Зарян, исследуя связи Леонардо с Арменией, написал, что святой, над могилой которого возвышается этот храм, был армянином по имени Минас, что подтверждается статьями о нём на Гугле. Зайдя в собор, я попросил добрых монахов-францисканцев показать мне мозаику в верхней части абсиды с латинской надписью Sanctus Miniatus Rex Erminiae (Святой Миниат Король Армении), упомянутой Заряном. Я усилил звучание своей просьбы, сказав, что имею честь принадлежать к армянской нации, подарившей католицизму такого замечательного святого. Меня не только подвели к абсиде, но даже включили свет, чтобы мне было удобнее разглядеть мозаику, изображающую Христа над головой Минаса. Зарян писал, что холм Сан Миниато был любимым местом отдохновения Леонардо. Причина этого предпочтения становится понятной при взгляде на город с эспланады Сан Миниато. Повидимому, только вид на божественную Флоренцию с высот Фьезоле может сравниться с этой величественной панорамой.
Если вообразить невообразимое – азербайджанскую, а не армянскую идентичность Минаса – легко представить себе лихорадочную деятельность алиевского Фонда по выпячиванию его тюркского происхождения на Вилле Боргезе, во Флоренции и где угодно ещё. Сан Миниато посещает масса туристов со всех концов света, которые не имеют ни малейшего понятия ни о самом святом, ни о породившем его народе. Наша церковь могла бы закрепить своё присутствие в этом соборе, соорудив в нём или на подступах к нему часовенку в его память. Почему это не сделано до сих пор, невозможно понять.
Скорее всего, иерархи нашей церкви всё ещё не осознали, что Армении объявлена война не на жизнь, а на смерть, и есть только один способ одержать в ней победу – бить врага по пустой долихоцефалической башке до тех пор, пока она не свалится под градом наших ударов. Война ведётся не только на границах наших государств с Азербайджаном, но и в столицах стран, с которыми Армения поддерживает самые добрые отношения. Нужно развернуть битву за место Армении на Вилле Боргезе, и выиграть её, ибо мы не имеем права расслабляться. Не те у нас соседи.
Александр МИКАЭЛЯН