Искусство говорить “нет”

Интервью, данное Саргсяном журналистам на борту самолёта по дороге в Ереван, в котором он изложил своё видение арцахского вопроса, оставляет впечатление déjà vu у тех, кто жил в Союзе. Я начал понимать происходящее после беседы с братом, сказавшим, что на Саргсяна, вероятно, оказано давление, вынудившее его говорить то, что не нравится ни нам, ни ему самому.

Эта расхожая оценка, понятная многим из нас, не вполне верна. Вся наша история – ответ на ультиматум врага, отрицавшего и до сих пор отрицающего наше право на жизнь. Есть множество примеров, подтверждающих правильность такой трактовки. Ультиматум Язкерта отвергли наши нахарары, сознававшие, к чему приведёт отказ подчиниться Ирану, но не пожелавшие отречься от заветов предков. Итогом этого непослушания стал Аварайр, без которого мы никогда не состоялись бы как нация, узнаваемая повсюду в мире именно как армяне.

Есть и примеры, не столь отдалённые от нас во времени. Ярчайший эпизод нашей недавней истории – приём Хримяном князя Накашидзе, привезшего ему на подпись указ Голицына о конфискации имущества армянской церкви. Двор эчмиадзинской резиденции патриарха заполнили казаки с нагайками, грозная тональность указа не оставляла сомнений в серьёзности намерений царского наместника на Кавказе раз и навсегда покончить с нами. Реакция католикоса на указ оказалась сюрпризом для вручившего его тифлисского интригана. Католикос не спеша прочитал указ, а затем разорвал его на глазах князя, тотчас утратившего свой напускной лоск.

Великий Нжде подвергался немыслимому давлению всю свою героическую жизнь, но остался самим собой, не позволив даже Сталину сломить свою волю. Читая его письма из темницы, не верится, что их писал пожилой узник, страдавший от массы недугов. Легко представить, сколь жуткому давлению Нжде подвергли в застенках КГБ, но даже там он продолжал своё служение армянскому народу.

Также мужественно вели себя герои-патриархи советской эпохи. Хорен I подписал свой смертный приговор, не сдав Берия ключи эчмиадзинской дарохранительницы. Вазген I Палчян, подвергнувшийся в конце жизни горбачёвским гонениям, проявил столь же несгибаемую твёрдость духа, не обманув ожиданий родного народа, чем заслужил его вечную признательность и любовь.

Давление на нас не прекращалось ни на минуту, но у нас всегда находились герои, противившиеся попыткам тиранов сломить наш дух. Собственная смерть была для них чем-то незначительным в сравнении с угрозой геноцида, нависшей над головой породившего их народа. Наши корифеи не допускали даже мысли о легитимизации этой угрозы, которая составила основу половинчатого и разбавленного армянского патриотизма советской эпохи. Большевики, создавшие турецкую угрозу, в худших традициях мафии требовали у нас платы за “защиту” от неё, которую и не думали предоставлять. Как Союз “защищал” армян, стало понятно в дни погромов в Баку и Сумгаите.

Народ и элиту объединяла общая готовность сказать врагу “нет”, каким бы ни было давление извне. Так было даже в советскую эпоху, когда Яков Заробян протолкнул идею возведения мемориала жертвам геноцида в Цицернакаберде, не вызывавшую восторга Кремля. Наше единство было нерушимым, а воля непоколебимой!

Сегодня всё обстоит иначе. Социальное расслоение армянского общества привело к разделению функций. Обязанность говорить врагу “нет” наша элита возложила на народ, сохранив за собой привилегию отвечать на провокации Алиева оговорками в духе “да, но”. Это означает, называя всё своими именами, что наверху считают, что политика шантажа Армении угрозой геноцида может быть принята Ереваном, если Баку выполнит какие-то условия. Верхи идут по пути наименьшего сопротивления, обрекая низы на преодоление преград, которые сломили бы любой другой народ.

Расплачиваться за беспринципность и профнепригодность армянской дипломатии своими молодыми жизнями должны воины, а не бездельники, окопавшиеся в МИД-е благодаря своим связям. Речь идёт о странном отношении Еревана к мадридским принципам и возможности подключения Арцаха к переговорам, от исхода которых зависит его будущее.

Неприемлемость мадридских принципов для нас очевидна. Левон Грантович не раз писал, что уступка даже незначительной части земель, освобождённых ценой крови наших воинов, сделает Арцах незащитимым, приведя к совершенно необратимым и роковым последствиям. К этим доводам не прислушались, иначе президент не стал бы утверждать, что потеря 800 га нашей земли не имеет стратегического значения. Наши солдаты продолжают гибнуть, а Ереван следует курсу, банкротство которого стало секретом Полишинеля. Никто не несёт ответственности за их гибель.

Избавиться от оков мадридских принципов можно, разорвав их в клочья на трибуне ООН. Гордиев узел не развязывают, а разрубают! Если поступок Хримяна кажется не отвечающим прагматическому духу времени, напомню о вызывающем поступке президента Израиля Хаима Герцога, порвавшего во время выступления с трибуны ООН текст резолюции, приравнивавшей сионизм к расизму. Единственный способ отвергнуть нечто принципиальное неприемлемое состоит в умении сказать “нет”, но для этого нужна принципиальность, а не соглашательство и беспринципная готовность подыгрывать тому, кто громче рычит.

Оправдывать соглашательство нашей элиты ссылками на давление некорректно. За более чем четыре тысячелетия истории у нас должны был выработаться иммунитет к попыткам диктовать нам чужую волю или хотя бы понимание того, что давление на нас никак не предполагает обязанность ему уступить. Это разные вещи!

АЛЕКСАНДР МИКАЭЛЯН

Также по теме