22 ноября 1988 года, словно по приказу невидимого координационного центра, волна насилия захватывает всю Азербайджанскую ССР, все ее населенные пункты, где проживал хотя бы один армянин. Наиболее жестокие нападения на армян фиксируются в Ханларе (Еленендорф), Шамхоре (Шамкор), Дашкесане (Караат), Мингечауре, Казахе (Халхал), Шеки, Имишли, Шемахе, Исмаиллы и других городах Азербайджана. Убедившиеся в своей полной безнаказанности толпы бандитов громят, убивают, насилуют и грабят, совершенно никого не таясь. В погромах армян принимают активное участие и работники правоохранительных органов Азербайджанской ССР.
В Нахиджеване после антиармянского митинга в центре города толпа громил разнесла здание райкома, выломав в нем окна и двери, сожгла две армейские артиллерийские установки, затем разбрелась по городу, выискивая местожительство немногочисленных армянских семей. К объявлению особого положения последние 122 армянские семьи навсегда покинули некогда славный армянский город, и в этом исконно армянском крае осталось всего три армянских села — полностью блокированных и осажденных.
Организованное сопротивление многочисленным бандам погромщиков удалось осуществить только в Кировабаде (Гандзак). В этот день с утра произошло второе нападение азербайджанских турок на армянскую часть города. Однако на этот раз прорваться вглубь армянских кварталов погромщикам не удалось — они были отброшены и рассеяны, около десятка жаждущих армянской крови налетчиков было взято в плен.
В течение первых дней сопротивления по периметрам армянской части города были расставлены посты самообороны, а из числа активистов общины создан Комитет по обороне города и помощи пострадавшим «Гандзак». Комитет взял на себя все функции управления армянской частью города – как вопросы самообороны, так и задачи обеспечения беженцев и жителей района водой, питанием и медицинской помощью. Сюда же стекалась вся информация о происходящих в городе и регионе событиях. Штаб комитета располагался в помещениях городской армянской церкви Сурб Григор Лусаворич. Еще один опорный пункт комитета размещался в клубе армянского микрорайона Тязя Шен (Красное село). Комитет функционировал в городе до отъезда отсюда последних армян в 1989 году. Впоследствии его правопреемником станет общественная организация по вопросам армянских беженцев «Аазанг».
К моменту начала ноябрьской эскалации событий за пределами армянской части города проживало около трети из 40 тысяч гандзакских армян. Количество же азербайджанских тюрок в этих районах превышало 220 тысяч человек. В турецкой части города армяне жили разрозненно, как в Сумгаите. На каждый многоэтажный дом приходилось 2-3 армянские семьи. Именно армянское население турецкой части города, а также новых кварталов правобережья – КирАЗ-а и Гюлистана и оказалось, в буквальном смысле слова, беззащитной мишенью для огромной озверелой толпы. Те, кому удалось вырваться из турецких кварталов города, – перепуганные, избитые, подвергшиеся физическому и сексуальному насилию, без документов, без средств к существованию, без одежды, – нашли пристанище во дворе церкви Григор Лусаворич. Вообще, этот величественный армянский храм со следом от прямого попадания турецкого пушечного ядра на куполе (память о событиях 1905 года – Пандухт), стал для армян в те дни средоточием веры и надежды и символом сопротивления врагу. Звон его колоколов в те тревожные дни возвещал жителям не о начале богослужения, а об очередном нападении жестокого и не знающего жалости врага. Здесь же, в здании церковно-приходской школы был организован госпиталь для раненых и пострадавших в результате погромов и столкновений. Через этот госпиталь в дни героической обороны Гандзака в общей сложности прошло более шести сотен раненных в столкновениях и зверски избитых во время погромов армян. Здесь даже успели родиться два армянских малыша. Мальчика в честь прославленного армянского полководца назвали Андраником. Еще один пункт медицинской помощи населению был открыт в клубе Тязя Шена. Как в церкви, так и в клубе Красного села действовали пункты общественного питания – своеобразные военно-полевые кухни, куда жители добровольно сдавали свои продовольственные запасы. Медикаменты для раненых и избитых людей также добровольно сдавались местными жителями. По моему глубокому убеждению, организация и организованность обороны Гандзака, героизм, бесстрашие и подлинное самопожертвование гандзакских армян в противостоянии с в разы превосходящим жестоким врагом, позволяют без всяких оговорок поставить эти события в один ряд с аналогичной обороной Вана и Мусалера в 1915 году, и Аскерана в 1992-ом.
Информация о начале масштабной волны армянских погромов в Азербайджане пришла в Армению лишь вечером, когда в Ереване открылась очередная сессия Верховного Совета Армянской ССР. По предложению прибывшего из Арцаха Аркадия Вольского, руководство Армянской ССР распорядилось прервать заседание ввиду резкого обострения обстановки в регионе. Но на митинге на Театральной площади представители комитета «Карабах» потребовали возобновления прерванной сессии. К этому требованию присоединились и многие депутаты Верховного Совета.
Однако в ночь с 22 на 23 ноября, когда в Ереване был установлен режим особого положения (чуть более смягченный вариант чрезвычайного положения – П.), армянский парламент будет фактически распущен. И это несмотря на то, что насильственных действий на этнической почве, в отличие от Азербайджанской ССР, в Ереване не было, и быть по определению не могло.
В ночь с 22-го на 23-е ноября 1988 года в Гандзак были введены подразделения внутренних войск МВД СССР, формально — для обеспечения общественного порядка. Военным комендантом города был назначен генерал-майор Петр Полях, первым же приказом которого стало объявление в Кировабаде комендантского часа с 22-х до 6 часов утра. Удивительно, но войска расположились не в районе водораздела между армянской и турецкой частями города, а в чисто азербайджанском микрорайоне Багманляр. Власти города пошли на этот шаг умышленно: на утро было намечено решающее наступление закавтурецких погромщиков на армянскую часть города с целью до завершения первоначального этапа дислокации советских войск окончательно «закрыть» армянский вопрос в этом, отдельно взятом городе.
Итак, утром 23 ноября огромная толпа азеротурок пошла в массированную и, пожалуй, самую мощную за все время атаку на армянские кварталы Гандзака. Однако надеждам погромщиков захватить армянскую часть города и на этот раз не суждено было сбыться: атака была успешно пресечена армянами еще на мосту по улице Джапаридзе. Двое нападавших отправились к своим алтайским праотцам, еще несколько десятков были задержаны армянскими ополченцами. Все они позднее были допрошены в штабе комитета, а их показания запротоколированы. А битая армянами погромная толпа, завывая от страха и бессильной злобы, бесславно ринулась наутек и, заполнив через некоторое время площадь Ленина перед зданием горкома партии и городской администрации, стала требовать… вывода армейских частей из Кировабада, смены городского руководства, допустившего ввод войск, ну и, как водится, смерти армянам. Отдельного «внимания» ревущей толпы азеротурок удостоился настоятель церкви Сурб Григор Тер-Саак. Не сумевшая в первый день эскалации разнести этот армянский храм, а затем еще дважды битая армянами толпа «толерастов», пообещала отрезать священнику голову и вручить ее армянам на подносе. К этому времени здание горкома уже было взято под охрану подразделениями внутренних войск. В самый разгар этого несанкционированного националистического митинга на площадь на большой скорости въехал грузовик и буквально протаранил строй советских солдат. В результате данного инцидента трое советских военнослужащих погибли. Однако советская пресса тех лет полностью исказила суть трагедии. В частности, газета «Комсомольская правда» поведала союзному читателю, что шеренга солдат прикрывала собой, якобы, не здание кировабадского горкома партии, а… армян, и грузовик наскочил на солдат… с тыла. И это притом, что площадь Ленина находится в глубине азербайджанской части города и на достаточном удалении от армянской.
К слову сказать, это была далеко не первая, и будет далеко не последняя ложь союзной прессы о карабахском конфликте и армянском народе. Так, в сентябре 1988-го, сразу после введения в НКАО и Агдамском районе особого положения, в №41 еженедельника «Ветеран» была опубликована статья некоего подполковника Ракитина «Особое положение», в которой говорилось буквально следующее: «В Ереване воинам предлагали крупные суммы денег, спиртное, наркотики, женщин за минутную потерю бдительности при несении службы. Но никто не поддался на провокацию, и в этом я вижу большую заслугу политорганов, партийных и комсомольских организаций, воспитавших у воинов высокое понятие о чести и долге солдата». А вот вам еще одна провокация. В журнале записей Постпредства Армянской ССР в Москве зафиксирован следующий факт: «В Постпредство позвонил некто Поднарук из газеты «Известия» и заявил, что, как он узнал из авторитетных источников, в армянской церкви (Кировабада — Пандухт) никого нет. Всех больных и пострадавших перевезли в госпиталь и в городскую больницу. Он обвинил армян в разжигании и провокации…».
Комментарии, как говорится, излишни.
В конце концов, бесчинствующей толпе удалось прорвать оцепление, ворваться в здание горкома и даже поджечь его. Однако вызванные на подмогу дополнительные подразделения внутренних войск в короткое время сумели зачистить здание от погромщиков и больше подобного развития событий не допускали.
Как бы то ни было, вся злоба битых погромщиков переключилась на беззащитное армянское население турецкого левобережья, а также новых микрорайонов правого берега — КирАЗа и Гюлистана. Жестокие погромы, избиения и изнасилования продолжались здесь вплоть до 25 ноября. Всего в первые дни было разгромлено более тысячи армянских квартир, а их общее количество за все дни эскалации составило четыре тысячи. Однако, благодаря грамотной самообороне, помощи отважных добровольцев из армянских кварталов города, а также военнослужащих советской армии, армянам этих кварталов удалось вырваться в «свою» часть города, некоторое количество людей нашло убежище под крышами войсковых подразделений. В этих, продолжавшихся три дня столкновениях, азеротурецкие погромщики оставили на «поле боя» более десятка убитых.
Не удовольствовавшись разрушением памятника Хачатуру Абовяну у носящей его имя армянской школы №10, вандалы посрывали таблички с армянскими названиями улиц, разбили памятник писателю, уроженцу Гандзака Акопу Акопяну, сломали и сбросили с постамента памятник маршалу И. Х. Баграмяну и, зацепив его тросом, под восторженное улюлюканье толпы таскали по улицам азербайджанских кварталов.
Но только погромами и актами вандализма дело не ограничилось. В эти же дни все работники-армяне были изгнаны со своих рабочих мест. У армян, пришедших снять вклады в сберегательных кассах города, безжалостно рвались паспорта, то же самое происходило и в кассах Аэрофлота. Очень много людей осталось совершенно без документов. Из городских стационаров были варварски изгнаны все больные армянской национальности, включая тяжелобольных и недавно прооперированных. Большинство из них нашло приют и уход в медицинском пункте армянского квартала. При этом надо учесть, что в армянскую часть города «скорая помощь» не выезжала. Кроме того, здесь не функционировал транспорт, сюда не подавалась вода, отключались телефонная связь и подача газа. Армян — жителей азербайджанских кварталов заставили отправить коллективную телеграмму в адрес генсека Горбачева с требованием «не отдавать Карабах армянским националистам».
Свечера 23 ноября членам комитета «Гандзак» удалось согласовать с военной комендатурой вопрос спасения армян, не сумевших с началом событий выбраться из азербайджанской части города. Для этих целей было выделено два автобуса, взвод военнослужащих сопровождения под руководством офицера, а также более двух десятков пропусков, разрешающих нахождение вне дома во время комендантского часа.
В первую же ночь после объявления особого положения десять армянских добровольцев в составе вышеуказанной группы отправились в турецкую часть города и вывезли оттуда более семи десятков армян – в основном женщин, детей и стариков, прятавшихся в подвалах и на чердаках кировабадских пяти- и семиэтажек. Их местоположение узнавали из рассказов тех армян, кому удалось найти спасение в армянской части города. Кроме того, комендантом Поляхом был отдан приказ открывать огонь на поражение по погромщикам в случае нападения на группу спасения и, таким образом, в эту ночь были ликвидированы трое нападавших закавказских турок — жителей Кировабада.
После доставки спасенных людей в штаб комитета, здесь началась регистрация и прием заявлений от жертв погромов. В обществе армянских беженцев «Аазанг» в Ереване в настоящий момент хранятся тысячи копий заявлений в Генеральную прокуратуру СССР от армян Гандзака, чье жилье было варварским образом разгромлено, а имущество не менее варварски разграблено и расхищено, а также письменные показания захваченных в плен погромщиков. А поисково-спасательные рейды, подобные рейду в ночь с 23-го на 24-е, продолжились и в последующие ночи.
Всего в ходе ожесточенных столкновений между азербайджанскими погромщиками и обороняющимися от них армянами в Гандзаке погибло трое армян и 27 азербайджанских погромщиков. Это статистика именно столкновений. Причем из 27 погибших турок военнослужащими советских внутренних войск были ликвидированы лишь пятеро. Всех остальных бандитов уничтожили члены армянских отрядов самообороны Гандзака. Эта статистика красноречиво свидетельствует о том, что осажденные гандзакские армяне не только активно оборонялись, но и наносили по азеротуркам превентивные удары, били количественно в разы превосходящего врага по всем правилам ведения уличного боя.
В это же время появляется и новое явление периода развала огромной страны, которое позднее примет массовый характер — заложники. Первыми такими заложниками стали мирные армянские жители Карабаха, Азербайджана, а также жители приграничных с этой республикой районов Армении. Одним из первых советских заложников оказался уроженец Ханлара Саркис Чилингарян 1923 года рождения, за освобождение которого родственниками была уплачена значительная сумма.
Знаменитый советский правозащитник Андрей Сахаров, в то время находившийся в США, получив известия об эскалации напряженности в регионе, изменил программу своего зарубежного визита таким образом, чтобы привлечь как можно больше внимания мировой общественности к произволу и беззакониям, творящимся в отношении армян в Советском Азербайджане. Он призвал советское руководство публиковать полную и объективную информацию о происходящих в регионе событиях, для чего разрешить журналистам беспрепятственный допуск в объятое пламенем межнациональных столкновений Закавказье. Кроме того, Сахаров потребовал направить в Азербайджан воинские подразделения в количестве, достаточном для защиты армянского населения, а самим местным армянам разрешить организовывать отряды самообороны. Главным же требованием Андрея Дмитриевича к руководству СССР стало требование о выведении НКАО из подчинения Азербайджанской ССР с одновременным введением временного административного управления со стороны центрального правительства.
ПАНДУХТ